свете камина. – Он у меня.

– У тебя? Но я положила его… – Леди Манроу замолчала, плотно сомкнув губы.

– Ты положила его в карман Конноллу вчера, – закончила фразу Джилли. Голос ее оставался на удивление спокойным. – Он обнаружил его и положил в коробку, чтобы вернуть мне. Я положила его в твой ридикюль сегодня вечером, чтобы преподать тебе урок. Он выпал, его поймал Коннолл, это в тот момент, когда началась драка. Папа взял его у Коннолла, чтобы спасти нас.

– Спасти вас? – переспросила она и шагнула к виконту: – Как ты смеешь вмешиваться, когда ты…

Манроу встал.

– Это верно, что он принес несчастье? – спросил отец, глядя не на жену, а на дочь.

– Думаю, что да. Было слишком много совпадений, которые не позволяют мне считать, что это всего лишь совпадения.

– Согласен, – медленно проговорил Манроу, выкладывая бриллиант на стол. – Я думал о том, что было бы несчастьем для меня.

«Твоя жена», – подумал Коннолл, однако продолжал держать язык за зубами. Все это его чрезвычайно заинтересовало.

– Он принес тебе несчастье, папа? – спросила Эванджелина.

– Он стоил бы мне дочери. – Отец улыбнулся. – Это самое худшее, что я мог представить, Джилли. Потерять тебя. Мое единственное утешение в том, что ты нашла добротное яблоко в связке червивых фруктов, которую швырнула тебе твоя мама.

– Спасибо, сэр, – прочувствованно сказал Коннолл. По крайней мере, один член семейства Манроу был, очевидно, на его стороне.

– Джон! Да как ты смеешь?!

– Ты не давала мне выбора, Элоиза. – Он подошел к Джилли и поцеловал ее в щеку, затем пожал Конноллу руку. – Вы оба получаете мое благословение, если оно чего-нибудь стоит.

– Стоит, папа, – подтвердила Эванджелина, беря его за руку. – Спасибо тебе.

– Вы не получите моего! – взорвалась леди Манроу. Судя по цвету, ее лица и дрожанию рук, она была на грани апоплексического удара.

– Мама, – сказала Джилли, – ты носила ожерелье целый вечер, и ничего неприятного с тобой не случилось. У тебя оно находилось в ридикюле целый час, и опять ничего не произошло.

– Что ты хочешь этим сказать, Эванджелина?

– Этот бриллиант воздействует на человека так, чтобы у него было то, чего он хочет меньше всего. Для тебя он не изменил ничего. Он подействовал на Коннолла, меня и папу, но не на тебя. Это говорит о том, что ты уже живешь с тем, чего меньше всего хочешь.

Джилли распрямила плечи, взяла ожерелье и шагнула к разгневанной матери.

– Я счастлива и опасаюсь, что эта вещь все разрушит. Она, похоже, никак не вредит тебе, поэтому пусть будет твоей. Делай с ней все, что ты хочешь. А я собираюсь выйти замуж за Коннолла. Он хороший человек.

Эванджелина взяла руку матери и положила ожерелье ей в ладонь, после чего вернулась на свое место. Когда она села, Коннолл почувствовал, как она дрожит, и нежно сжал ее пальцы. Противостоять родительнице, которой она никогда в жизни не смела, перечить, – для этого требовалось немалое мужество. И вера. Вера в него.

– Я люблю тебя, Эванджелина, – проговорил он, не спуская с нее глаз.

Она безо всякого предупреждения обвила руками его шею и крепко прижалась к нему.

– Я люблю тебя, Коннолл, – зашептала она ему на ухо. – Спасибо, что спас меня от самой себя.

Он еще крепче прижал ее к себе. Слава Богу, что Дейзи устала от его игр! Слава Богу, что она встретила Айви! И спасибо Господу за этот проклятый бриллиант, который он надеялся никогда больше не увидеть!

– Полагаю, что я должна принять его, – сказала виконтесса, сжимая пальцы вокруг ожерелья. – Но я не испытываю счастья по поводу этого, Эванджелина. И ты доживешь до того времени, когда пожалеешь об этом. Попомни мое слово, глупая ты девчонка.

Сколько можно терпеть… Коннолл поднялся:

– Если вы беспокоитесь, миледи, что Джилли будет принижена и сломлена супругом, то знайте: никогда этого не случится. И попрошу вас перестать спасать ее.

– Очень сожалею, если была таким тяжким бременем для тебя, Джилли, – суровым тоном сказала леди Манроу и покинула комнату.

Лорд Манроу вздохнул:

– Мне нужно куда-нибудь ее свозить. Это может поправить ей настроение.

– Папа, – спросила Джилли, видя, что он собирается уйти, – почему ты позволял ей верховодить, над тобой? Ведь ты, как это видно, способен…

– Иметь собственное мнение? – закончил за нее фразу отец. – Я люблю твою мать. Я был знаком с ее отцом. Я знал, что он за человек. Я делал все возможное, чтобы не походить на него. Очевидно, я зашел слишком далеко в своем стремлении, и ты дорого заплатила за это. – Он бросил взгляд на Коннолла. – Или едва не заплатила.

– Мне следовало бы знать тебя лучше. Он улыбнулся:

– Девочка, я пока что не умер. И она тоже придет в себя. Она больше всего боится, что ты сделала неверный выбор. Как только она увидит, что ты поступила правильно, этот холодок пройдет.

– Я надеюсь на это, папа. Спасибо тебе. Отец улыбнулся:

– И тебе. Вам обоим. Похоже, ветер изменился. Я буду его поддерживать.

Как только виконт покинул комнату, Коннолл сгреб Джилли в охапку и стал ее целовать.

– Итак, любовь моя, я считаю, что нам нужно запланировать день свадьбы, – сказал он. – Думаю, нам подойдет разрешение на венчание без церковного оглашения прямо на следующей неделе. А ты как думаешь?

Она положила руки ему на плечи, чтобы можно было посмотреть ему в глаза.

– Думаю, это хорошая идея, – пробормотала она и потянулась к нему губами. – Даже очень хорошая.