Этот Устав действует и по сей день. Во многих отношениях он устарел: не учитывает возникновения новых политических и экономических отношений в регионах, в нем ничего не говорится о заместителе Генерального секретаря или о том, как исключить члена организации (Куба, например, не платит своих членских взносов с 1959 года). Нынешний президент Интерпола Иван Барбо считает, что он устарел во многих деталях. «Пересмотр Устава входит в наши планы, — говорит он, — но сейчас у нас множество более срочных дел».
Устав 1956 года был большим шагом вперед для своего времени, и Жан Непот вполне может гордиться им. Более того, отмечает он: «Я пришел к выводу, что нельзя получить денег, пока нет настоящего Устава. Мы его разработали — и сразу же появились деньги!»
В июне 1958 года на Генеральной ассамблее в Лондоне были приняты новые Финансовые правила. Они определяли, что каждая страна отныне сама решает, каких размеров взносы она может платить — довольно-таки оригинальный подход к финансированию столь крупной международной организации.
Прежние жесткие рамки взносов пропорционально размерам населения перестали действовать, и члены теперь сами выбирали после консультаций с Генеральным секретариате том,[44] к какой из одиннадцати категорий они могут себя отнести. Каждая категория имела свое число «бюджетных единиц» — от одной единицы в 1-й группе до 60 единиц в 11-й группе. «Бюджетные единицы», выражавшиеся до сих пор в швейцарских франках, подлежали пересмотру каждые три года. (Почти двадцать лет спустя, на Генеральной ассамблее в Аккре в 1976 году была добавлена новая высшая категория — 12-я группа — с 80 единицами на члена для наиболее богатых стран, но лишь США решились войти в эту категорию. Великобритания, Франция, Западная Германия и Япония предпочли остаться в 11-й группе, выплачивая лишь 60 единиц.)
В тот период новые Финансовые правила, как и сам Устав 1956 года, полностью устраивали Непота. Пока Франция несла финансовую ответственность за организацию, а ее нужды встречали нужный отклик, такого бюджета было достаточно. Но когда количество членов возросло (с 51 — в 1956 году до 154 — в 1990 году), а спектр действий расширился, финансовая инфраструктура уже была не в состоянии отвечать требованиям дня — даже учитывая пересмотр раз в три года величины основной «бюджетной единицы».[45]
«Вне всяких сомнений, — писал Майкл Фунер в 1989 году, — Интерпол — наиболее нуждающаяся в финансовой помощи международная организация и потому наименее влиятельная в мире. Его годовой бюджет до 1969 года не превышал $ 1 000 000. Десять лет спустя он возрос до $ 3 000 000, а к середине 80 -х годов — до $ 6 000 000».
На Генеральной ассамблее в Оттаве в сентябре — октябре 1990 года страны-члены, неохотно смирившись с финансовыми реалиями, приняли новые Финансовые правила. Они вступили в силу в начале 1991 года.
Но это — в будущем. В конце же 50-х годов Непот и его титулованный шеф Марсель Сико (переизбранный на второй срок в 1956 году), упивались своими достижениями. Они готовились к Генеральной ассамблее, которая впервые должна была состояться в сентябре 1959 года за пределами Европы: в Лахоре, Пакистан. Все предвещало хороший исход для этой новой важной вехи на пути развития организации. Но так не получилось. Вместо этого пришлось преодолевать самый худший кризис со времен драматического ухода Гувера в декабре 1950 года.
Сэр Ричард Джексон, тогдашний британский член Исполкома, пересказывает эти события в мемуарах, как обычно, в своем прямолинейном стиле: «Вдруг, незадолго до начала Ассамблеи, нас извещают, что Пакистан — страна-организатор (и мусульманская страна) — отказывается пригласить делегацию Израиля и выдать визы израильским делегатам, несмотря на приглашение Генерального секретаря.
Исполком собрался на срочное чрезвычайное заседание, в результате которого было решено: Генеральный секретарь обязан известить страну-организатора, что Ассамблея проводиться не может, пока делегаты Израиля не будут допущены в Пакистан. Визы выданы не были, и Ассамблея в Лахоре не состоялась. Вместо этого созвано внеочередное заседание Генеральной ассамблеи в 'Париже в декабре 1959 года».
На совещании Марсель Сико, верный принципам невмешательства в межнациональные отношения, подчеркнул: «Из этого происшествия необходимо извлечь урок и не допустить повторения подобных эксцессов в будущем. Все, что надо сделать, — это убедиться, что делегация, рассылая приглашения, торжественно обязуется, именем своего правительства, принять всех делегатов из любой страны, являющейся членом нашей организации, без исключений или каких-либо условий». Не было даже необходимости ставить это предложение на голосование. Как комментировал эти события журнал «Международный обзор криминальной полиции», «инцидент был исчерпан, и Генеральная ассамблея перешла к другим вопросам повестки дня».
Наконец-то организация проявила силу. И это оправдало себя: обе стороны продолжали направлять делегации на Генеральные ассамблеи в течение двух арабо-израильских войн. Почему бы офицерам полиции арабских стран и Израиля не сотрудничать? Так же как поступали арабские и израильские правонарушители: четыре года назад на Генеральной ассамблее в Стамбуле сообщалось, что смешанные преступные группы израильских и арабских торговцев наркотиками перевозят опиум-сырец через Израиль в Египет. У преступников не существует межнациональной розни.
Подобное происходило и тогда, когда иракцы и иранцы убивали друг друга в жестокой войне 1981– 1989 годов: обе страны продолжали направлять делегатов на Генеральные ассамблеи.
И это единственно верное решение: международная организация призвана быть выше споров между отдельными ее членами, выше подозрений, предвзятости или недобрых чувств по отношению к любой нации. На Генеральной ассамблее в Оттаве в 1990 году я наблюдал, как один из руководителей ливанской делегации гневно надрывался с трибуны о том, что с его НЦБ не посоветовались по каким-то аспектам дела, связанного с ливийскими террористами, а Генеральный секретарь Раймонд Кендалл отвергал обвинения спокойно, ни разу не возвысив голос.
Через несколько месяцев, стоя в очереди в кафетерии в лионской штаб-квартире, мне пришлось объяснять любезному иранскому полисмену, говорившему по-английски и проходившему подготовку в тренировочном центре НЦБ, как могло случиться, что Маргарет Тэтчер покинула свой пост, все еще оставаясь лидером правящей в Великобритании партии. И мы ни на один миг не задумались, что мы — наследники разных культур или что наши страны много лет яростно и жестоко противостояли друг другу.
Полицейские, как и все, могут иметь свои политические взгляды, но на международном уровне они обязаны себя сдерживать и работать сообща.
Вернемся к совещанию в Париже. Не успел Марсель Сико покончить со щекотливой пакистанской проблемой, как Жорж А. де Кастроверде, глава НЦБ Кубы, взорвал царившую доныне учтивость дебатов. В январе 1959 года жестокий диктаторский режим Фульхенсио Батисты был свергнут Фиделем Кастро. Сам Батиста получил убежище в Доминиканской Республике, но несколько высокопоставленных полицейских чиновников бежало в Соединенные Штаты. «Эти офицеры полиции, — заявил де Кастроверде, — совершили преступления против общего права. В течение многих лет в моей стране полицейские органы действовали, пренебрегая своими обязанностями и нарушая закон. Эти люди фактически сами воры и преступники, выдающие себя за полицейских. Они убили свыше 20 тысяч человек… и подлежат наказанию. Они должны быть возвращены на Кубу, где предстанут перед судом».
Но Генеральный секретарь Сико отказался выдать красные извещения для их ареста и последующей экстрадиции и тем самым, как доказывал разгневанный кубинец, «защитил преступников, объявив их политическими беженцами».
Жорж А. де Кастроверде предложил проект резолюции, «осуждающей жестокость и негуманные методы, используемые служащими полиции, и требующей их немедленного рассмотрения гражданским судом с целью наказания». Но Марсель Сико предостерег делегатов, что «такое решение представляет серьезную опасность для всей организации», а Ричард Джексон добавил: «Когда одна страна требует, чтобы поведение ее полиции при изменившемся политическом режиме было расследовано другими странами, это означает, что такое требование вызвано политическими мотивами». Остальные делегаты высказывались в подобном духе, лишь представители Гаити и Венесуэлы поддержали кубинца. Проект резолюции был исключен из повестки дня подавляющим большинством голосов — сорок против двух.
