спустя она уже была не менее элегантно раздетой для интимного вечера в стенах дома. Ее ступни закрывала груда черно-белого шелка, вполне заменявшая морскую пену у ног Венеры; остальная часть тела являла собой потрясающий контраст между минимумом черного и максимумом розовато-кремового. Бюстгальтер из черных кружев лишь подчеркивал горделивую форму ее торчащих грудей, а малюсенькие трусики выгодно оттеняли округлую линию бедер. Длинные ноги, которым могла бы позавидовать любая балерина, заслуживали похвальных эпитетов и вариаций на данную тему, а черные чулки-паутинки, обтягивающие их, завершали эротическую фантазию.

Секунды на три я замер, наслаждаясь воплощенной блистательной мечтой, пока вдруг кто-то не ударил меня по рту если не чем-то железобетонным, то по меньшей мере полицейской резиновой дубинкой. Мне почудилось, что на меня обрушилось что-то тяжелое. Потом я смутно различил возмущенные вопли: «Скотина! Сексуальный маньяк!»— и всякое такое прочее.

Я намеревался отрицать выдвинутое против меня обвинение, но, прежде чем мне удалось произнести хоть слово, я вновь ощутил зверский удар по губам. И только немного позднее сообразил, что осторожность ни капельки не умаляет мужского достоинства, а в переводе на общедоступный язык это означало: разумнее при сложившейся ситуации ретироваться подальше от разъяренной фурии, пока она не забила меня насмерть.

Отступив на целых три шага, я вытер кровь, струившуюся по моему подбородку, затем сфокусировал взгляд на свирепом лице сей непонятной особы, набросившейся на меня безо всякой на то причины.

— Вы… — Она заикалась от возмущения. — Хитрый дикарь! Я научу вас, как нападать на девушку, которую вы обманом заманили к себе на квартиру, используя свое положение офицера! Зверюга! Я добьюсь, чтобы вы никогда больше не позорили жетон полицейского!

— Уймитесь, — пробормотал я с трудом. — Не понимаю, какого дьявола вы раскипятились?

— Ах, вы не понимаете? — издевательски фыркнула она. — Может, вы станете отрицать, что сорвали с меня платье?

Я продолжал вытирать кровь на подбородке и осторожно облизал изувеченные губы.

— Ну, я вовсе не срывал его с вас, всего лишь чуть потянул за шнурок, и…

— Насильник!

Я с минуту смотрел на нее вытаращенными глазами.

— Но, Мэгги, разве вы не этого хотели?

— Что-о-о? — завизжала она. — Так вот оно как! Вы пытаетесь представить все таким образом, будто я — профессиональная проститутка, которую можно вызвать по телефону? — Ее лицо исказилось жуткой гримасой. — Это в вашем стиле, как я понимаю. Стараетесь очернить несчастную беззащитную жертву!

— Беззащитную? — взвыл я. — Да вы соизволили разорвать мою губу на три куска!

— Посмотрите, что вы сделали с моим кольцом!

Она сунула мне под нос правую руку, и я разглядел на ее среднем пальце золотой перстенек с маленьким рубином и крохотными бриллиантовыми розочками.

— Ну и что я с ним сделал? — спросил я.

— Вы его запачкали кровью! Ох! Я не смогу его носить, потому что кольцо будет напоминать мне о вас, всякий раз вызывая у меня тошноту!

— Послушайте, — произнес я более спокойно. — Вы первая все затеяли. Припоминаете? Вы сказали, что знаете, зачем я пригласил вас к себе домой, и спросили еще, почему я хожу вокруг да около, а не приступаю к делу!

— Правильно, все так и было! — Она скрестила руки под грудью и сердито стрельнула в меня глазами. — Но какое это имеет отношение к случившемуся?

— Какое имеет отно… — Я не смог даже договорить фразу до конца, пришлось снова утирать кровь с разбитой губы, и лишь потом я повторил попытку. — Интересно, как бы вы повели себя, — заговорил я осторожно, — будь вы на моем месте? Красивая девушка заявляет вам, что вы пригласили ее к себе на квартиру в надежде заняться с ней любовью, и предлагает не тянуть напрасно время?

— Заняться любовью?

Она закрыла глаза, тихонько застонала и вдруг запустила руку в высокую прическу и распустила волосы.

— Кретин! — завопила она. — Слабоумный!

Широко раскрыв глаза, она уставилась на меня сквозь постепенно ослабевающий красный туман, не дававший ей ничего видеть.

— Я думала, вы хотите порасспросить меня о деле, вы, сексуально озабоченное чудовище! О Мэле Йоргансе и убийстве! Вот что я имела в виду, когда сказала, что мне известно, чего ради вы пригласили меня к себе, и предложила сразу же приступить к делу.

— Правда? — натянуто улыбнулся я. — Ну… ох, так почему бы нам сейчас этим не заняться?

Ее прическа окончательно рухнула, так что теперь Мэгги была ни дать ни взять настоящая Медуза. Нетерпеливым жестом она отбросила свесившуюся на глаза модную седую прядку.

— О да! — истерично засмеялась она. — Конечно же, мы сейчас так и поступим! Полагаю, вам бы очень хотелось, чтобы я сняла с себя оставшееся белье и уселась на кушетку, пока вы будете обдумывать свои вопросы? — Неожиданно она резко наклонилась, подобрала платье с пола и натянула его на себя. — У меня имеется специально для вас, лейтенант Уилер, важное сообщение. Первым делом с утра я приобрету пистолет, чтобы в другой раз, когда вы окажетесь поблизости от меня, всадить вам пулю в лоб точно между глаз.

— Поскольку мы оба знаем, что произошло недоразумение, — промямлил я без малейшей надежды на успех, — то мне думается, глупо притворяться, будто нельзя начать все с начала и…

— Начать с начала? — Какое-то мгновение она смотрела на меня округлившимися глазами. — Да вы, я вижу, какой-то ненасытный! — Она плотнее прижала платье к высокой груди и прошествовала к выходу.

— Эй! — крикнул я ей вдогонку. — Вы кое-что забыли!

— Забыла? — Обернулась она со злобно сверкающими глазами. — Что именно?

— То, из-за чего сыр-бор загорелся, — сказал я. — Шнурок. Вы забыли завязать его…

— Ох! — Она оглядела себя спереди. — Надо думать, вы не упомянули про это раньше в надежде, что платье снова может свалиться? Ну… — Ее губы презрительно искривились. — Смею заверить вас, лейтенант-извращенец, что такого больше не случится!

Чтобы доказать свою правоту, она изо всех сил дернула за шнурок. Раздался характерный звук рвущегося шелка, и платье опять оказалось у ее ног. Секунду она стояла совершенно неподвижно, тело ее напряглось, потом, как это обычно бывает с женщинами, из глаз ее хлынули слезы.

— Как это у вас получается? — бормотала она сквозь всхлипывания полным отчаяния голосом. — У вас что, какой-то невидимый лучевой пистолет или что-то в этом духе?

Перешагнув через платье, она подхватила его с пола и выбежала из гостиной. Я услышал, как хлопнула входная дверь, и скрестил пальцы, чтобы маленькая пожилая дама, жившая этажом выше и вечно жаловавшаяся всем и каждому на свое слабое сердце, в этот момент не спускалась на лифте, в который могла бы влететь по дороге полураздетая Мэгги.

Я взял со столика свой бокал и осушил его, потом проделал то же самое и с ее бокалом. И тотчас же заболела рассеченная губа, напомнив мне, что изувеченный рот был дьявольским вознаграждением за сорок долларов, потраченных мною на шикарный обед. Мне стало так обидно и жалко самого себя, что я решил было отправиться на кухню и смешать себе новую порцию скотча с содовой. И все же сначала включил проигрыватель.

Раздались первые слова «Благодарю за память». Романс великолепный! Но, учитывая обстоятельства, я счел его неуместным.

Минут через пять зазвонил телефон. Подумав, что теперь-то уж ничто не сделает вечер еще более скверным, я поднял трубку.

— Лейтенант Уилер? — спросила женщина. Голос у нее был пронзительный и вроде бы знакомый.

— Точно. А вы кто?

— Джанис Айверсен. Не знаю, помните ли вы меня, лейтенант? Мы познакомились в доме Мейлон вчера вечером после того убийства.