двоеженство. А вы как считаете?

– Я считаю, что мне будет вполне хватать одной жены, – спокойно ответил я, – Марсия очень темпераментная девушка, и мне придется приложить всю свою энергию, чтобы ее… ну скажем… занять.

Уголки рта у нее опустились, выражая сочувствие.

– Говорят, что иногда перемены необходимы в жизни, так что, если у вас появятся по этому поводу мысли, Дэнни, найдете мой номер в телефонной книге.

– Ищете возможность заработать очередные пять очков?

– Десять! – Теперь она хищно, по-кошачьи, оскалила зубки. – Поверьте, я знаю некоторые фокусы, о которых Марсия даже не подозревает!

– В течение нескольких последних лет не видел хорошего карточного фокуса, – искренне признался я.

– Один час со мной, и я заставлю тебя сидеть на задних лапках и умолять, сукин ты сын! – ласково прошептала она.

Я невольно рассмеялся, и немного погодя расхохоталась она.

– Так-то лучше, – промурлыкала Соня, – не обижайся, Дэнни. Помни, где меня можно найти, если заскучаешь, идет?

– Я запомню.

Она вдруг стала серьезной.

– Я хочу спросить, хотя тебе может показаться, что я хочу зла Марсии и веду за ее спиной двойную игру. Но это не так. Мой вопрос: тебе все известно о Марсии?

– Знаю, что я третий жених, а также то, что случилось с двумя предыдущими. Об этом? Она сама мне рассказала.

– Марсия находилась в ужасном состоянии, когда погиб бедняга Кевин, – глаза Сони инстинктивно устремились к краю балкона, – но кто может ставить ей это в вину, бедняжке. Потом, разумеется, ходили злые слухи, что Кевин не случайно вывалился, а выпрыгнул сам, и Марсия довела его до такого состояния. Конечно, это ерунда и неправда, но вся история оставила шрамы в ее сознании. Она очень ранима, будь с ней добрее.

– Я знаю всю историю о той ночи от Марсии, – я охотно поддержал беседу, – все выпили слишком много вина, Марсии стало дурно, она пошла в ванную, там ее вырвало, и в это же время твои трусы летели на балкон.

– Я должна покраснеть, – весело сказала она, – но давно уже не умею. С того самого дня, когда школьная воспитательница поймала меня с садовником в сарае.

– Потом, – продолжал я, – Марсия застукала вас с Кевином в спальне, и вы с ней подрались.

– Какая там драка! Так, несколько с корнем вырванных волос, пощечин, крики и оскорбления с обеих сторон, – сказала она неодобрительно, – просто безобидная девичья ссора.

– Как я понял – было нечто большее, чем несколько царапин и синяков.

Она покачала головой:

– Кевин нас растащил, и дело не дошло до серьезного увечья. Потом он вытолкал меня из спальни, выбросил вдогонку одежду и велел убираться домой. Крикнул что-то в этом духе.

– И ты убралась?

– Конечно, – она уставилась на меня с непонимающим удивленным видом, – а что там было делать? Если бы Марсия задержалась подольше в ванной, хотя бы еще минут на пять, я точно получила бы свои пять очков.

– Ты поехала домой с той парой, что была с вами?

– Они уже ушли, когда Кевин выставил меня в гостиную. Думаю, звуки королевской битвы их здорово напугали, и они удрали.

– Итак, ты оделась и ушла домой?

Она недовольно нахмурилась:

– К чему ты клонишь, Дэнни?

– Я хочу задать вопрос. Как ты считаешь, был Кевин человеком, способным покончить жизнь самоубийством?

– Никогда! – сказала она решительно.

– Значит, это был несчастный случай. Сам взял и вывалился, сильно перегнувшись через перила?

Она прищурилась:

– А что еще могло быть?

– Кто-то мог столкнуть его с балкона.

– Ты с ума сошел! – В голосе Сони зазвучали резкие нотки. – Марсия так же не способна убить кого бы то ни было, как и… – Глаза ее широко раскрылись, и она смолкла.

– Как и ты? – тихо спросил я.

– Здесь очень холодно, – она поежилась, – пойду в комнату.

Я оставался на балконе, пока не прикончил свое виски, потом пришлось тоже вернуться в гостиную. Толпа гостей значительно поредела, а те, что еще оставались, тоже собирались уходить. Я нигде не увидел Сони Шеппард. Бармен явно торопился прикрыть свою лавочку, поэтому я поспешил к бару и успел повторить заказ. После чего меня все-таки выследили.

– Мистер Бойд? – произнес глубокий мужской голос за моей спиной.

– Кто же еще… – проворчал я себе под нос и повернулся.

Мужчина, стоявший передо мной, был моложе Майка Буржесса по крайней мере лет на двадцать, но выглядел еще выше и мощнее, если только такое было возможно. Густые вьющиеся каштановые волосы были гладко зачесаны назад. Я поймал застенчивый взгляд карих глаз, опушенных такими длинными ресницами, что им могла позавидовать любая девушка.

– Нас знакомили, но вам было невероятно трудно запомнить все имена. Я – Джонни Фэйерхэм. – Его рукопожатие было еще энергичнее, чем у Майка Буржесса, и я от души понадеялся, что Джонни не относится к любителям похлопывания по плечу.

– Рад с вами познакомиться, мистер Фэйерхэм, – произнес я вежливо.

– Для вас просто Джонни. – Он ухмыльнулся. – Хочу вас искренне поздравить, Дэнни. Лучшей девушки вам трудно было бы отыскать во всем мире. Вы счастливец, и я не скрываю, что завидую вам.

– Спасибо, Джонни. – Мне показалось, что такой ответ будет вполне уместен.

– То, что хорошо для Марсии, хорошо и для меня, – настаивал он, – я хочу, чтобы вы считали меня своим другом, Дэнни. В любое время я к вашим услугам. Только попросите, и я все сделаю для вас. Идет?

– Идет. – Я помрачнел и стоически вытерпел еще одно камнедробительное рукопожатие.

Наблюдая, как он отошел и присоединился к кучке гостей, дрейфующих к прихожей, я жадно прикончил виски двумя большими глотками.

Бармен уже поставил на место бутылки, когда я с выжидающим видом подвинул ему свой стакан.

– Мне надо уходить, – сказал он, – может быть, сами теперь похозяйничаете в баре?

– Лучшее предложение за весь день.

– Я видывал много способных людей по этому делу, – он смотрел на меня восхищенным взором, пока мы менялись местами, – но теперь просто не дождусь, чтобы рассказать ребятам в пабе о янки из Дарлинг-Пойнта!

Исход гостей длился около десяти минут, и я медленно и благополучно запивал это радостное событие виски, пока не вернулась в гостиную Марсия.

– Тебе необходимо выпить, – сказал я, когда она подбежала ко мне.

– Мне всегда необходимо выпить! – Она влезла на стул, поерзала и поморщилась. – Мне больно! Все же ты жестокий садист!

– Все горит и пылает! – сказал я мечтательно. – Я бы поместил это в рамку, как картину, и любовался.

– Прекрати немедленно, ты, отвратительный развратник! Где мой стакан?

Я налил ей скотч, бросил в стакан лед. Поскольку Марсия выпила одним духом, я тут же повторил.