Громила открыл дверь и широко распахнул ее перед нами. В тусклом неясном свете красной лампы, свисающей с потолка, я с трудом разглядел комнату, почти такую же, какую занимала Фрэн, кроме одного существенного отличия: здесь совсем не было мебели, и от полной наготы ее спасал только соломенный матрац с темным бесформенным бугром посредине.
Комната больше всего походила на декорацию к фильму ужасов, снятому по одному из рассказов Эдгара По.
– Джонни? – позвала Полночь, затем понизила голос до почти злорадного шепота. – Иди сюда, Джонни. Я хочу послушать тебя еще раз.
Темная бесформенная глыба в середине матраца внезапно дрогнула, затем медленно двинулась к открытой двери. По мере ее приближения я с ужасом понял, что это человек, с трудом передвигающийся на четвереньках. Я посмотрел в лицо Полночи и увидел садистские искорки в ее больших темных глазах, следивших за мной. Потом я снова опустил взгляд и заставил себя посмотреть на это ползущее существо, приближающееся к нам. Человек был голым до пояса. Его спина, перекрещенная синевато-багровыми рельефными рубцами, была немым свидетелем многочисленных истязаний. Он поднял голову. Измученное лицо не скрывала и отросшая за неделю борода, а глубоко запавшие глаза смотрели на Полночь с раболепным страхом, какой можно увидеть в глазах запуганной собаки.
– Не надо больше, – назойливо повторял он, – пожалуйста, не надо! Вы же обещали, что не будете больше, если я вам все расскажу.
Полночь с садистским сладострастием облизнулась и засмеялась мне прямо в лицо.
– Дэнни, – сказала она сухо, – познакомьтесь с Джонни Бенаресом. Он был таким несговорчивым неделю назад, когда попал к нам.
– Не надо, – хныкал мужчина.
– Джонни! – Она выставила свою ногу так, что носок ее черной сатиновой туфельки почти касался его носа. – Целуй ногу!
Его губы издали слабый чмокающий звук, когда он наклонил голову.
Я отвел взгляд и увидел, что громила внимательно смотрит на меня, как будто задумавшись о чем-то очень важном.
– Бенарес продержался четыре дня, пока не раскололся. – Злобный взгляд подсказал, что она уже приняла решение. – Думаю, ты не продержишься и двенадцати часов, Бойд.
Глава 2
– Джонни Бенарес из Детройта, – с заискивающей готовностью представился мужчина.
– Расскажи нам, что ты делал в Детройте, – благодушно подсказала Полночь.
– Я рассказал вам всю правду, честное слово, – едва ли не заныл он.
– Знаю, но хочу, чтобы ты повторил это для мистера Бойда.
– Я работал у Ала Йоргенса, пока его не сцапало ФБР. С тех пор я в основном без работы.
– Чем ты занимался, Джонни? – подстегивала Полночь.
– Был наемным убийцей, кем же еще, – просто ответил он. – Несколько точных выстрелов в разных местах, да еще организовал пару налетов.
– Расскажи о новом предложении, Джонни. С момента, когда ты впервые услышал о нем, и до того, как ты встретился с Луисом здесь, в Нью-Йорке.
– Луис… – Лицо Бенареса исказила гримаса ненависти. – Когда я доберусь до этого вшивого предателя, я… – Он слабо застонал от удара каблуком туфли в переносицу.
– Не нужно о Луисе, – оборвала она, – расскажи о предложении.
– Да, конечно, – сглотнул Бенарес. – Это было около месяца назад, может, больше. Я не помню точно, сколько времени здесь нахожусь. Мне позвонил Бен Арлен. Он сказал, что Макс Саммерс ищет по- настоящему великие таланты для какой-то важной работы, и попросил подыскать для него искусного наемного убийцу. – Он поднял голову в приливе гордости. – «Кто, если не Джонни Бенарес?» – сказал Бен. Я знал, что Саммерс – важная персона, и дело будет стоящее, если он берется за его организацию, и потому согласился. Бен сказал, что сообщит Саммерсу о моем решении и меня известят. Через неделю я получил по почте письмо и тысячу долларов в конверте…
– Это ты можешь пропустить, Джонни, письмо у меня, – сказала Полночь. – Ответь еще на пару вопросов.
– Как скажете! – он снова угодливо захихикал.
– Собирался ли Бен Арлен тоже работать с Саммерсом?
– Нет, – он решительно замотал головой. – Бен собирался уехать на зиму во Флориду, на юг. Говорил, что у него там есть дельце, которое принесет ему денег и даст возможность провести всю зиму под солнцем.
– Ты встречал Макса Саммерса когда-либо раньше?
– Нет. То есть я, конечно, слышал о нем, – быстро произнес Бенарес. – Никто не сравнится с Максом… – Он увидел приближающийся к его носу каблук и неистово забормотал: – Кроме вас, Полночь! Вы выше его.
– И никогда не забывай об этом, – сказала она. – Ты работал когда-нибудь в Чикаго, Джонни?
– Никогда.
– Ты знаешь кого-либо из людей Саммерса, кто когда-нибудь работал у него?
– Нет.
– Думаю, что этого достаточно, – сказала она, кивнув. – Можешь ползти обратно в свою тюрьму, Джонни.
– Полночь. – Он снова поднял голову. Налитые кровью безумные глаза молили о пощаде. – Что вам еще нужно? Отпустите меня. – Он увидел, что громила направился к нему тяжелой походкой, и его голос внезапно сорвался. – Но ради бога, мне нужен хотя бы свет. Все красное до омерзения… красное… красное…
Верзила поддел Бенареса под грудь ногой с такой силой, что тот снова закатился в комнату. Затем он захлопнул дверь и закрыл ее на ключ.
– Вернемся наверх, Дэнни, – сказала Полночь, – мне хочется выпить, да и вам, наверное, тоже.
– Не больше, чем Бенаресу, – промычал я.
– Не будьте таким сентиментальным по отношению к такому дешевому гнилью, как Джонни. Вы думаете, он относился бы ко мне или к вам иначе, если бы мы поменялись с ним местами?
– Человек имеет право, чтобы мы с ним обращались как с человеком. – Но эта фраза мне и самому показалась наивной.
Она презрительно повела плечами и двинулась наверх, не оставив мне другого выбора, как следовать за ней. Мы вернулись в комнату обольщения, и она указала на барную стойку в углу.
– Приготовьте мне виски с содовой, Дэнни.
– Да, ваше высочество! – Я учтиво склонил голову.
Уголки ее рта дрогнули, она внимательно посмотрела на меня. Затем закрыла дверь и повернула ключ в замке. Я прошел к стойке и налил виски с содовой для нее и бокал бурбона со льдом себе. Повернувшись, я увидел, что она отошла от маленького античного столика, держа в руке конверт, и села на тахту. Повелительно согнутый указательный палец легко постучал по мягкой обивке тахты рядом с ней, показывая мое место.
Когда я сел рядом с ней, она подала мне конверт, забрав взамен виски. Письмо было адресовано в детройтскую гостиницу для передачи Дж. Бенаресу. Внутри был листочек дешевой бумаги с отпечатанным, но не подписанным текстом: «Будь в Свинбурне не позднее 26 октября. Остановись в гостинице «Ковбой» под именем Джонни Добрый и жди встречи. Деньги тебе на расходы».
– В конверте была тысяча долларов, – небрежно произнесла Полночь. – Бенарес решил, что у него еще куча времени, чтобы успеть на встречу в Айову, и намеревался пропить эту тысячу в Манхэттене, прежде чем отправиться дальше.
– А сегодня двадцать третье, – отозвался я.
– У нас достаточно времени, Дэнни, – произнесла она тем же небрежным тоном. – Вы сами видите. Это действительно простое задание. Вам нужно сделать все так, как написано в этом письме. Когда вы выведаете достаточно из того, что задумал Макс, вы спокойно уедете.
