доказательство привел свой недавний экспромт:
Ждали от Собинова
Пенья соловьиного,
Услыхали Собинова —
Ничего особенного.
Почему-то свои письма ко мне он почти всегда писал стихами, и какие это были непринужденные письма! Например, это, где он так остроумно сочетает украинскую фразеологию с русской:
Вы Опанасенковi листа
В Москву прислали как-то раз2,
А я же, мабудь, рокiв з триста
Не бачив и не чув про вас.
Тепер я щиро вас вiтаю3,
Богацько побажанiв шлю4,
А сам у Харкiв уезжаю
С женой, которую люблю.
А ваша подружка Свiтлана,
Почасту вспоминая вас,
Читает, вставши утром рано,
Насчет Федоры ваш рассказ.
«Рассказ насчет Федоры» — это сказка «Федорино горе», которую я посвятил его дочери Светлане Леонидовне Собиновой, в то время пятилетней Светланочке.
Конечно, это письма непритязательного, камерного, домашнего стиля, и не они характеризуют эпистолярное наследие Собинова. Наследие это огромно, и никак невозможно понять, почему до настоящего времени оно не стало общим достоянием. Даже в тех немногих его письмах к писателям, артистам,
___________________
1То есть такие слова, в которых ударения стоят на четвертом слоге от конца.
2То есть: как-то раз Опанасенко получил от вас письмо.
3Приветствую.
4 Шлю много добрых пожеланий.
407
друзьям, с которыми мне случайно привелось познакомиться, содержится столько мыслей об искусстве, о литературе, о политической жизни страны, в них так полно раскрывается личность их даровитого автора, что держать их под спудом — грешно.
...Леонид Витальевич из года в год помогал неимущим студентам и тем самым дал стране много врачей, ученых, профессоров, литераторов. Благодаря ему могли закончить образование: профессор бактериологии Марциновский, психиатр Павлов-Сильванский, хирург Венгловский, писатель Леонид Андреев и другие выдающиеся русские люди1.
__________________
1 «У меня к Собинову особое чувство,— пишет мне московский старожил Сергей Николаевич Бронштейн. Все четыре года студенческой жизни я получал его стипендию; материальную основу своего существования я имел благодаря ему.
Ежегодно Собинов устраивал концерты в пользу нуждающихся студентов и курсисток, где постоянными участниками, кроме него, певшего бесконечное число раз, были: Нежданова, Гельцер, Качалов, Южин.
Участвовать в таких концертах считалось для артистов большой честью. Концертов ждала вся Москва.
Устраивались они в теперешнем Колонном зале Дома союзов, называвшемся Благородным собранием, которое в тот вечер было во власти синих тужурок и косовороток».
408
КВИТКО
Казалось, он непременно доживет до ста лет. Было даже странно представить себе, что он может когда-нибудь хоть на один день заболеть.
Коренастый, моложавый силач, с крепкими зубами и плечами, он, как и все очень здоровые люди, был всегда спокоен, медлителен, чуть-чуть неуклюж.
Вообще в его характере не было никакой суетливости, расторопности, бойкости, и за всю свою жизнь я не встречал человека, который был бы в такой полной гармонии с самим собою, с природой, с людьми. От него так и веяло счастьем.
И в творчестве был он счастливец: все, к чему он хоть на миг прикасался, тотчас же превращалось в поэзию. Увидит елку и пишет о елке, увидит кузницу и пишет о кузнице, увидит радугу и пишет о радуге — поистине ему писалось, как дышалось: непринужденно, без малейшей натуги.
Любая заурядная вещь, стоило ей попасться ему на глаза, могла сделаться для него сюжетом стихов:
Этот листок, что иссох и свалился,
Золотом вечным горит в песнопенье.
Вообще в те далекие годы, когда я познакомился с ним, он прямо-таки не умел быть несчастным: необыкновенно уютен и благостен был для него окружающий мир. Недаром целый цикл стихов носил у него название «Здравствуйте!». Здесь была его единственная тема: безмерное, самозабвенное восхищение миром, пламенное спасибо природе за то, что она существует. Кажется, не было такой яблони, такой ласточки, такого облака, такого цветка, которым он не сказал бы спасибо.
И кто, кроме Квитко, мог сказать о колодце:
Колодец
409
Или:
Опущу ведерко,
А вода в колодце —
Как пойдет кругами,
Точно
Его любимейшее слово: хорошо.
............................................
И второе любимое слово поэта: чудо. Не было, кажется, такого мгновения, когда бы он не чувствовал чудесности всего существующего. И самое большое чудо — вечная воля природы к новым и новым
