— По-омнишь, — прошептал он. Тут настроение его круто переменилось и, шутливо шлепнув Лейни пониже спины, он указал ей в сторону спальни:
— Иди надень что-нибудь поудобнее, пока я накрою на стол.
Радостное настроение сохранялось и во время чудесного ужина, который миссис Томас оставила для них в духовке. Покончив с мытьем посуды, они отправились гулять и купили рождественскую елку рядом с клубом «Оптимист». Лейни твердила, что елка слишком велика для дома, и Дик окрестил ее Скруджем[1], а уж когда узнал, что у нее и украшений елочных нет, еще более утвердился в выборе прозвища. После чего скупил чуть ли не все имеющиеся в магазине гирлянды, шарики и мишуру.
Последующие несколько дней прошли как в сказочном сне. Дик каждое утро приносил ей завтрак в постель и вообще баловал беспредельно. Невзирая на ее протесты, взялся обучать, как пользоваться различными приспособлениями в новом автомобиле.
— Зачем мне учиться водить этот механический Диснейленд? Ты же заберешь его с собой, когда вернешься в Нью-Йорк.
— В Манхэттене никто не держит машин.
— А как же эта? — Лейни кивнула на «Кадиллак».
— Взял напрокат в Талсе, пока метался по городу в поисках тебя.
Лейни вынуждена была умолкнуть и уступить, согласившись ездить на новой машине. Кроме того, старая таинственным образом исчезла и ее местонахождение Дик не желал раскрывать.
Они купили приданое для малыша, а еще приобрели новое покрывало для огромной кровати. Вдобавок дотошный Дик заказал простыни и одеяла.
— Как мило с твоей стороны позволить мне выбрать покрывало, — ехидно заметила Лейни.
Дик тотчас наклонился и запечатлел на ее устах громкий поцелуй на глазах изумленных покупателей и продавцов.
— Люблю, когда ты так надуваешь губки.
Застеснявшись привлеченного внимания, Лейни тихо пробормотала:
— Больше не буду надувать.
— Что ж, найду другой повод тебя поцеловать.
Куда бы они ни выходили, он обращался с ней как с фарфоровой вазой, которая в любой момент может разбиться. Одной рукой обнимал за талию, другой неизменно поддерживал под локоть. И изводил бесконечными вопросами о самочувствии.
— Ты не устала?.. Спина начинает болеть, да?.. Снова распухли лодыжки? Надо мне поговорить об этом с доктором Тейлором.
Лейни перестала требовать, чтобы он уехал. Сумела даже найти оправдание своему решению позволить ему остаться. Она знала одно: ее уютный домик стал еще уютнее с появлением этого деятельного мужчины. Ей нравился запах его одеколона, витавший в ванной комнате и сохранявшийся на простынях. Нравился даже его терпковатый запах пота, когда он возвращался с пробежки или теннисного корта. Ей нравился шум, который Дик производил, одеваясь в спальне, так же как и тишина, воцарявшаяся, когда они вместе смотрели телевизор или сидели рядышком у камина и читали.
Дни проходили в мирной неспешности, что было для нее чем-то новым, впрочем, как и все, связанное с Диком. Он не настаивал на интимной близости, а Лейни была слишком сбита с толку, чтобы разбираться в своих чувствах по этому поводу. Он редко дотрагивался до нее, не считая ласковых поцелуев или галантных жестов. Каждую ночь на широкой кровати он обнимал ее и сочувствовал, когда ребенок мешал ей спать, но заниматься любовью не пытался. Она уже привыкла чувствовать рядом его мускулистое тело, ласковые руки, слышать его тихое дыхание.
Дальнейшему узнаванию способствовала необходимость.
Как-то проснувшись утром, Лейни поняла, что ей срочно нужно в туалет, и она принялась отчаянно молотить в дверь ванной. Когда Дик открыл, он стоял, обмотанный полотенцем вокруг пояса. Капельки воды, словно алмазы, переливались на буйной растительности у него на груди. Наспех вытертые седые волосы прилипли к голове.
— Что такое? А, понятно. — И быстро уступил ей ванную.
Когда она вернулась в комнату, Дик стоял к ней спиной у комода и натягивал облегающие плавки. На миг Лейни застыла, завороженная совершенством его тела, наблюдая за игрой мышц его бедер и ягодиц. Она даже тихонько ахнула, хотя позднее клялась самой себе, что не было такого.
Услышав, Дик обернулся.
— Уже все? Я могу снова занять ванную?
Энергично закивав, Лейни стремглав выскочила из комнаты, ладони ее вспотели, сердце неистово колотилось, а в голове внезапно появилось решение.
Она позволит ему остаться. Он останется с ней… только до рождения ребенка. На этом она будет твердо настаивать. Как только родится ребенок, Дик должен вернуться в Нью-Йорк, а она будет жить своей жизнью. А насчет общения с ребенком они как-нибудь договорятся.
Он может остаться, если будет хорошо себя вести. Но она ни в коем случае не должна к нему привязываться и зависеть от него.
— Напомни, чтобы я прибавил миссис Томас жалованье. В жизни не ел такого вкусного соуса.
— В здешних краях это называют приправой, а секрет заключается в количестве добавляемого шалфея, — отозвалась Лейни.
Был первый день Рождества, и они сидели за обеденным столом, сытые и довольные. Домработница приготовила все накануне, так что им оставалось только поставить блюдо в микроволновку и завести таймер.
— Если ты у нас такая умная, может, мне сэкономить на ее зарплате, а готовкой займешься ты?
— В любом случае так и будет, — заметила Лейни и, поднявшись из-за стола, принялась очищать тарелки и складывать их на поднос.
Дик рассмеялся:
— Ну уж нет, тем более когда у тебя начнется следующий семестр. Полагаю, мне удастся уговорить тебя не возвращаться.
Лейни в ужасе уставилась на него:
— Конечно, нет!
Он недовольно покачал головой.
— Этого я и боялся.
— Согласен ты или нет, но моя работа важна.
— Да я…
— У меня, между прочим, степень магистра, которую я заработала упорным трудом. Я люблю детей. Начальная школа — это самый решающий этап…
— Лейни, я ведь не спорю, — тихо произнес он.
Прервав свою гневную тираду, она продолжала уже в более спокойном тоне:
— Дик, я очень люблю свою работу. Она много для меня значит. До… — она уже начала говорить «до тебя», но поправилась… — до ребенка у меня ведь больше ничего в жизни не было. Я хорошая учительница и хочу продолжать учить детей.
— Лейни, я слегка поддразнивал тебя, когда предложил пропустить семестр. Просто подумал, что тебе было бы так легче.
Она покачала головой:
— Наоборот. Только время дольше бы тянулось.
Он стал помогать ей убирать со стола.
— Когда же начнутся занятия?
— Сразу после Нового года.
— А когда у тебя следующие каникулы?
— В марте. И это удачно совпадает со сроком рождения ребенка.
— А до тех пор ни единого праздника?
