хватает пылкой красотки, скажи мне.

– И что ты сделаешь? – спросил Тейт угрожающе. – Займешься сводничеством?

Эдди взглянул на него с упреком:

– Зачем ты так? Все можно сделать так, что никто об этом не узнает.

– Скажи об этом сенатору Гэри Харту.

– Он всегда был туповат.

– А ты?

– Я-то? Конечно, нет.

– Знаешь, что сказал бы отец, если бы сейчас тебя слышал?

– Он идеалист, – бросил Эдди небрежно. – Нельсон искренне верит в чистоту нравов и яблочный пирог. Его второе имя – моралист. Я же, напротив, реалист. Внешне мы выглядим чистыми, но внутри человек по- прежнему остался животным. Короче, если тебе необходимо потрахаться, а жена к этому не расположена, – всегда есть кто-то другой. – После столь грубого резюме Эдди красноречиво развел руками. – В твоей ситуации, Тейт, я думаю, небольшая супружеская неверность была бы тебе полезна.

– С чего ты взял, что мне позарез нужно с кем-то переспать?

Эдди с улыбкой поднялся:

– Не забудь, что я сто раз видел тебя в деле. У тебя вокруг рта такая зажатость, какая бывает, когда ты долго не спал с бабой. Ты можешь баллотироваться куда угодно, но от этого ты не становишься другим человеком. Твой член-то не знает, что до выборов ему надлежит вести себя хорошо.

– Эдди, все мое будущее поставлено на карту. Ты это сам прекрасно понимаешь. Я вплотную подошел к тому, чтобы осуществить свою мечту и попасть на Капитолийский холм. И ты думаешь, что я могу поставить все на карту ради двадцати минут супружеской неверности?

– Нет, я так не думаю, – со вздохом отозвался Эдди. – Я только хотел тебе помочь.

Тейт встал и криво ухмыльнулся:

– Теперь ты скажешь: для чего тогда друзья?

Эдди хохотнул.

– Такая банальность? Смеешься?

Они направились к дому. Тейт дружески положил руку Эдди на плечо:

– Ты настоящий друг.

– Спасибо.

– Но в одном Кэрол была права.

– В чем это?

– Ты действительно задница.

Смеясь, они вошли в дом.

Эйвери надела темные очки.

– Мне кажется, лучше обойтись без них, – заметил Эдди. – А то кто-нибудь подумает, что мы хотим что- то скрыть.

– Ладно. – Она сняла очки и убрала в карман шелкового жакета, который надела в пару к широким брюкам. – Я нормально выгляжу? – взволнованно спросила она, обращаясь к Тейту и Эдди одновременно.

Эдди сжал кулак и выставил большой палец:

– Класс!

– Точно, – поддакнул с ухмылкой Тейт.

Эйвери провела рукой по коротким волосам:

– А волосы?

– Шикарно, – сказал Эдди и, потирая руки, добавил: – Ну, мы, кажется, слишком раздразнили эту братию под окнами. Пошли.

Они в последний раз вышли из палаты и направились по коридору к вестибюлю. Все прощальные слова персоналу были уже сказаны, но, когда они проходили мимо поста дежурной сестры, им вслед раздались пожелания удачи.

– Лимузин? – спросила Эйвери, когда они подошли к зеркальному стеклу фасада.

Толпа репортеров еще не могла их видеть, зато они видели все, что творилось снаружи. У обочины стоял черный кадиллак с шофером в форме.

– Да, а мы оба будем тебя охранять, – объяснил Эдди.

– От чего?

– От толпы. Водитель уже загрузил вещи в багажник. Иди к микрофону, скажи свою речь, вежливо отклони вопросы – и сразу в машину. – Он минуту смотрел на нее, будто убеждаясь, что его наставления