Айриш предполагал отправить его вместе с репортером снимать в Кервилле голосующих Ратледжей, а потом отрядить на весь день и весь вечер в «Паласио дель Рио», где те будут ожидать результатов.

Айриш сомневался, что кто-то окажется настолько глуп, чтобы назначить покушение на день выборов, но Эйвери, похоже, всерьез полагала, что все произойдет именно тогда. И если при виде Вэна она тревожится хоть чуть-чуть меньше, Айриш пошлет его туда, чтобы он постоянно был у нее на глазах, и в случае чего она могла с ним переговорить.

Дозвониться ей не было никакой возможности. С утра, когда он впервые постарался это сделать, ему сказали, что миссис Ратледж неважно себя чувствует. По крайней мере, так сообщила команда Ратледжа, когда Тейт в одиночку отбыл в заключительную поездку по Северному Техасу.

Второй раз ему было заявлено, что семья обедает. По-прежнему беспокоясь, он по пути домой заглянул на почту и проверил свой ящик. Там ничего не оказалось, и его волнение несколько улеглось.

Он считал, что отсутствие новостей есть само по себе хорошая новость. Если бы он был нужен Эйвери, она знала бы, где его найти.

Помолившись на ночь, он снова попробовал связаться с Вэном. И снова никто не ответил.

Канун выборов Эйвери провела в мучительнейшей тревоге. Тейт со всей категоричностью объявил ей, что в последнюю поездку он отправится без нее, и, несмотря на мольбы, своего решения не изменил.

Когда он благополучно возвратился, ее облегчение было столь велико, что она прямо-таки обессилела. А по дороге в ресторан к ней как бы невзначай присоединился Джек и потихоньку спросил:

– Как, тебя все еще прихватывает?

– Что-что?

– Тейт сказал, ты сегодня не поехала, потому что у тебя месячные.

– А, ну да, – ответила она, покрывая ложь Тейта. – Утром мне действительно пришлось туго, но сейчас все хорошо, спасибо.

– Ты уж постарайся к утру быть в порядке. – Джека интересовало отнюдь не ее здоровье, а то, как ее присутствие или отсутствие может повлиять на результат выборов. – Завтра тебе надо показать себя в лучшем виде.

– Попробую.

Тут Джека отозвала Дороти-Рей, которая уже не одну неделю воздерживалась от спиртного. Перемены в ней были налицо. Она утратила свой болезненный, перепуганный вид и очень заботилась о своей наружности. Гораздо более уверенная в себе, она редко выпускала Джека из поля зрения, и уж тем более, если поблизости находилась Эйвери. По всей видимости, она до сих пор опасалась Кэрол, но отныне была готова побороться за своего супруга.

Эйвери надеялась, что Тейт, благодаря своему врожденному такту, сумеет сделать так, чтобы никто не заметил перелома в их отношениях. Обедали всей семьей, в отдельном кабинете, и Тейт держался с ней с отменной вежливостью. Она засыпала его вопросами о том, как прошел день и как его принимали во время поездки. Он отвечал весьма предупредительно, но без особых подробностей. Стальной холод его глаз пронизывал ее до костей.

Он шутил с Мэнди. Рассказывал внимательно слушающим родителям о забавных моментах путешествия. Внимал последним советам Джека. Слегка поддразнивал Фэнси и немного с ней болтал. Препирался с Эдди по поводу того, во что ему следует одеться.

– Я не собираюсь специально наряжаться, чтобы явиться на избирательный пункт – во всяком случае, не больше, чем рядовой избиратель, – и переоденусь в костюм с галстуком, только если мне придется выступать, чтобы поблагодарить за поздравления.

– Тогда я должна попросить, чтобы назавтра тебе погладили костюм, – убежденно заявила Эйвери.

– Нет, вы послушайте! – Нельсон восхищенно стукнул по стону кулаком.

Тейт бросил на нее колючий взгляд, точно хотел сорвать с нее маску двуличия. Если в узком кругу он и подозревал кого-то в измене, то прежде всего ее. Если у него и имелись какие-то сомнения насчет надежности и преданности своих родных, он умело их скрывал. И был до невероятия спокоен для человека, вся жизнь которого могла резко измениться не далее как на следующий день.

Тем не менее Эйвери догадывалась, что его бесстрастность была напускной. Он излучал непоколебимую уверенность лишь ради того, чтобы, глядя на него, не нервничали остальные. Вполне в его духе, подумала она.

С нетерпением ожидая, когда они вернутся в гостиницу и останутся наедине, она обрадовалась тому, как быстро Тейт обо всем условился с Эдди и Джеком.

– Пойду пройдусь по Риверуок, – сказал Джек, облачаясь в пиджак. – Дороти-Рей и Фэнси смотрят в номере фильм. Сентиментальная муть, я такое не перевариваю, так что лучше сбегу ненадолго.

– Я спущусь с тобой вниз, – решил Эдди. – Хочу проверить, не забыли ли мы поставить в вестибюле стенд для газет.

Они ушли. Мэнди уже спала у себя в комнате. Эйвери подумала, что сейчас у нее будет время еще раз объясниться с Тейтом. Возможно, на этот раз он не осудит ее так безоговорочно. Но, к ее разочарованию, он взял с собой ключ от номера и направился к двери.

– Пойду посижу немного у родителей.

– Тейт, ты видел в аэропорту Вэна? Я пыталась дозвониться ему дамой, но его еще не было. Хочу, чтобы он привез пленки, чтобы…

– Ты, похоже, устала. Не жди меня.

Он ушел и никак не возвращался. Наконец, измученная длинным, ужасным днем, большую часть которого она провела в заточении, Эйвери легла.

Тейт так и не пришел к ней. Проснувшись среди ночи, не ощущая рядом тепла его тела и не слыша его дыхания, она в панике ринулась из спальни и распахнула дверь.