Она открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. Тейт ответил за нее:

– Да.

Зи вздрогнула, будто ее изящное тело пронзила стрела. Нельсон нахмурился. Брови его сомкнулись. Джек и Дороти-Рей уставились на Эйвери в недоумении.

– Ты знал об этом? – спросил Эдди у Тейта.

– Да.

– И ты никому не сказал?

– Это касается только нас. – Тейт зло огрызнулся.

– Когда это было? – спросил Нельсон. – Недавно?

– Нет, перед катастрофой. Незадолго.

– Великолепно, – пробормотал Эдди. – Лучше не придумаешь. Черт вас побери!

– Как вы выражаетесь в присутствии моей жены, мистер Пэскел! – зарычал Нельсон.

– Извини, Нельсон, – выкрикнул тот, – но понимаешь ли ты, как это отразится на кампании Ратледжа, если это выйдет наружу?

– Понимаю. Но мы должны следить за собой. Что толку злобствовать сейчас. – Когда все успокоились, он произнес: – Как ты узнал об этом… аборте?

– Медсестра позвонила в штаб, чтобы поговорить с Тейтом, – рассказал Эдди. – Он уже ушел, и я взял трубку. Она сообщила, что Кэрол обратилась к ним с шестинедельной беременностью и просила сделать аборт.

Эйвери опустилась на валик дивана и сложила перед собой руки.

– Мы должны обсудить это при них? – Она кивнула на парочку из фирмы по связям с общественностью.

– Пусть уйдут. – Тейт кивнул на дверь.

– Минутку, – возразил Эдди. – Им нужно знать все, что происходит.

– Но не о нашей личной жизни.

– Обо всем, Тейт, – сказал Дерк, – вплоть до дезодоранта, которым ты пользуешься. И никаких сюрпризов. Особенно неприятных. Мы вам об этом сказали с самого начала.

Тейт готов был взорваться:

– Чем угрожала сестра?

– Что расскажет прессе.

– Или?

– Или мы заплатим ей.

– Шантаж, – сказал Ральф, позванивая мелочью уже на другой мотив. – Не очень оригинально.

– Но эффективно, – сказал Эдди резко. – Мое внимание это привлекло. Ты понимаешь, что, возможно, все погубила? – набросился он на Эйвери.

Эйвери, пойманной в ловушку собственным обманом, приходилось терпеть их обвинения. Другого выхода у нее не было. Ее не заботило, что думают о ней другие. Но при мысли о чувствах Тейта, считавшего себя обманутым, ей хотелось умереть.

Эдди прошел к стойке со спиртным и налил себе виски без содовой:

– Пожалуйста, ваши предложения.

– А что доктор?

– Сестра там больше не работает.

– Ага! – Ральф перестал звенеть монетами. – Почему?

– Я не знаю.

– Выясните.

Последняя реплика принадлежала Эйвери. Она встала. Она видела лишь один способ хоть как-то оправдать себя в глазах Тейта – это помочь ему выпутаться из тяжелой ситуации.

– Выясни, Эдди, почему она больше у него не работает. Может быть, он выгнал ее за профнепригодность.

– Он? Но доктор – женщина. Боже, ты даже этого не помнишь?

– Ты хочешь помочь или нет? – накинулась на него Эйвери, пытаясь как-то замять свою ошибку. – Если сестру уволили, то она не может выступать в качестве надежного свидетеля.

– В чем-то Кэрол права, – заметил Ральф, оглядывая суровые лица присутствующих.

– Ты заварила эту кашу, – сказал Эдди, надвигаясь на Эйвери. – Что ты теперь собираешься делать, нагло отрицать все?

– Да, – ответила она вызывающе.

Она почти услышала, как все усиленно заработали мозгами. Они всерьез обдумывали ее слова.