Значит, она все-таки могла быть его пациенткой?..

Хэммонд даже остановился, такой неожиданной и тревожней была мысль, пришедшая ему в голову. Неужели он переспал с неуравновешенной, психически больной женщиной, которая нуждалась в консультации своего психоаналитика сразу после того, как выбиралась из чьей-нибудь постели? Но ведь он не заметил никаких странностей в ее поведении! Кроме того, успокаивал себя Хэммонд, сейчас модно иметь собственного психоаналитика, и многие – не обязательно больные, а просто мнительные люди – любят обращаться к своим врачам по самому ничтожному поводу. В конце двадцатого столетия психотерапевты почти повсеместно вытеснили старших родственников, духовников и даже близких подруг. У самого Хэммонда было несколько близких знакомых, которые посещали психоаналитика каждую неделю, видя в этом единственный способ борьбы со стрессом, и он, хотя и не считал подобное положение естественным, все же не видел в этом ничего постыдного.

Хэммонд помрачнел. Он уже решил, что с миссис Кэрти связываться не станет, следовательно, ему оставалось надеяться, что его гостья только лечилась у доктора. Но в таком случае ему вряд ли удастся узнать что-либо о ней от ее врача. Да и как требовать у доктора информацию, если он даже не знает имени своей гостьи?

Остановившись на противоположной стороне улицы, Хэммонд обдумывал эту дилемму, внимательно разглядывая аккуратный кирпичный особняк доктора с небольшим палисадником перед ним.

В окнах было темно.

Хэммонд как раз собирался сойти с тротуара, чтобы пересечь улицу и взглянуть на дом врача с близкого расстояния, как вдруг дверь дома позади него распахнулась, и оттуда выскочила громадная собака. Она скачками понеслась к калитке, таща за собой на поводке молодого мужчину.

– Уинтроп, стой! Стоять!

Но сдержать Уинтропа было не легче, чем остановить голыми руками разогнавшийся товарный поезд. В три прыжка достигнув ограды, громадный пес поднялся на задние лапы и с силой ударил передними в калитку. Легкая ограда содрогнулась, и Хэммонд невольно попятился. Хозяин Уинтропа рассмеялся и отпер калитку.

– Извините, – сказал он, – надеюсь, старина Уинт не очень вас напугал. Вообще-то он не кусается, но если дать ему такую возможность, может зализать до смерти. С вами все в порядке, сэр? Может, вам чем- нибудь помочь?

– Я искал приемную доктора Кэрти, – пояснил Хэммонд. – Скажите, я туда попал?

– О да. – Молодой человек кивком головы указал на противоположную сторону улицы. – Вы попали именно туда.

– Понятно…

Молодой человек внимательно посмотрел на него.

– Я, видите ли, продаю бланки медицинских справок и рецептов, – поспешил объясниться Хэммонд. – Но на вывеске не написано, в какие часы принимает доктор Кэрти.

– Насколько я знаю, прием начинается с десяти часов. Впрочем, вы всегда можете позвонить и уточнить.

– Да, конечно. Наверное, мне вообще следовало сначала позвонить, прежде чем являться сюда, но я, знаете ли, понадеялся… – Хэммонд не договорил. Уинтроп принялся обнюхивать его брючину, и он отступил на шаг.

Молодой человек дернул за поводок.

– Благодарю вас. – Хэммонд вежливо поклонился. – Всего хорошего, Уинтроп.

От души надеясь, что молодой человек не узнает в нем заместителя окружного прокурора, достаточно часто обращавшегося к согражданам по телевидению, чтобы быть узнанным, Хэммонд не без опаски погладил Уинтропа по голове. Потом он кивнул молодому человеку и уже собирался уйти, когда хозяин овчарки снова заговорил:

– Вообще-то она только что уехала. Вы разминулись с ней всего на несколько минут. Хэммонд обернулся так резко, словно его ударили хлыстом.

– «С ней»? Вы сказали – «с ней»?!

Мистер Дэниэлс избегал смотреть в глаза Стефи и Смайлоу, которые, вернувшись в палату, сели на стулья по обеим сторонам его койки. Теперь он нервничал значительно больше, чем пятнадцать минут назад, и Смайлоу догадался, что болезнь здесь ни при чем. Похоже, мистера Дэниэлса беспокоил не больной живот, а больная совесть.

– Сиделка сказала, что вы вспомнили что-то такое, что может помочь нашему расследованию, – сказал он самым нейтральным тоном.

– Может быть… – Глаза мистера Дэниэлса забегали из стороны в сторону. – Дело, видите ли, в том, что, когда я сбился с пути…

– Сбились с пути?

– Да, если можно так выразиться… – Мистер Дэниэлс затравленно покосился на Стефи. – Я имею в виду мой брак. В свое время у нас с женой возникли некоторые проблемы…

– У вас была любовница?

Смайлоу недовольно заерзал на сиденье. Он уже раскаивался, что позволил Стефи перехватить инициативу. Слова «такт» в ее словаре попросту не было, а сейчас, насколько он понимал, от них требовалась особая деликатность.

– В общем, да, – с несчастным видом пробормотал мистер Дэниэлс. – У меня была женщина… там, где я работал. Но это продолжалось недолго, совсем недолго. Я увидел, что заблуждаюсь. Вы ведь знаете, как это бывает? Это просто случается с вами, и все. А потом вы просыпаетесь однажды утром и спрашиваете себя, что, ради всего святого, с вами творится? Зачем вы это делаете? Я, например, никак не мог этого понять, ведь я любил свою жену.