Не ожидал он и того, что вдова встретит его обнаженной. Лежа на высокой кушетке, Дэви Петтиджон только не мурлыкала от удовольствия, пока здоровяк-массажист с огромными руками трудился над ее бедрами.

– Ты ведь не против, да, Хэммонд? – проворковала Дэви Петтиджон, когда массажист прикрыл ей спину и плечи простыней. Хэммонд вежливо пожал протянутые ему пальцы.

– Нет, если ты не против. Дэви лукаво улыбнулась.

– Ты ведь меня знаешь, Хэммонд. Я никогда не была скромницей. Этот недостаток сводил с ума мою бедную мамочку. Впрочем, она и так была трехнутой.

Подперев руками точеный подбородок, Дэви протяжно вздохнула, когда массажист принялся за ее ягодицы.

– У меня сегодня полуторачасовой сеанс массажа, а ты явился в самой середине, – пояснила она. – Это божественно, Хэммонд! Я не смогла прерваться даже ради тебя – у меня просто не хватило силы воли сказать Сандро «стоп».

– Ничего страшного, я на тебя ничуть не в обиде. Впрочем, странно…

– Что – странно?

– Вчера Лют тоже побывал у массажиста.

– Это случилось до того, как его убили, или после? Хэммонд нахмурился, а Дэви задорно рассмеялась.

– Шутка, – сказала она. – Кстати, как насчет шампанского? Небрежным движением руки она указала на стоявшее возле кушетки серебряное ведерко со льдом, из которого выглядывало горлышко уже откупоренной бутылки шампанского. Рядом на подносе поблескивали два высоких бокала из нежно-голубого богемского стекла, и Хэммонду показалось, что Дэви ждала его. Ждала и готовилась. От этой мысли ему стало не по себе, но он справился с собой.

– Спасибо за предложение. Но я, пожалуй, воздержусь.

– Фу, какой ты нудный! – Дэви наморщила носик. – Ну ладно, Хэммонд, брось ломаться. Ведь мы с тобой знаем друг друга уже чертову уйму лет, зачем же делать вид, будто мы только что познакомились? – Она слегка тряхнула головой, словно досадуя на него. – Кроме того, – добавила она, – мне кажется, что, когда твоего мужа убивают в пентхаусе его собственного драного отеля, нужно пить только шампанское. Так что не валяй дурака, Хэммонд, налей нам по бокалу, и выпьем за светлую память моего безвременно почившего…

Хэммонд хорошо знал, что спорить с Дэви практически бесполезно, поэтому достал из ведерка бутылку и налил полный бокал шампанского. Протянув его Дэви, он налил полбокала себе.

– За похороны и прочие развлечения! – объявила Дэви и чокнулась с ним.

– Не могу сказать, чтобы я полностью разделял твои чувства, – заметил Хэммонд, отпивая из своего бокала крошечный глоток. Дэви облизнула губы, смакуя вкус напитка.

– Может быть, ты и прав, и шампанское больше уместно на свадьбах.

Хэммонд поднял на нее взгляд и почувствовал, что краснеет, а Дэви, разгадав его мысли, весело рассмеялась.

Это был тот самый озорной и бесшабашный смех, каким Дэви смеялась в ту давнюю июльскую ночь, когда они оба оказались приглашены на свадьбу общих друзей в качестве товарища жениха и подружки невесты. Торжество проходило в саду дома невесты, украшенном гардениями, пионами, белыми лилиями и прочими экзотическими цветами, источавшими сладкий, дурманящий аромат. Этот запах был густым и навязчивым и пьянил не хуже шампанского, которое Хэммонд пил бокал за бокалом в тщетной надежде освежиться, ибо в смокинге, который он на себя напялил, было невыносимо жарко. Подружки невесты – числом восемь, все, как на подбор, стройные, длинноногие блондинки – чувствовали себя немногим лучше, хотя их кружевные, глубоко декольтированные платья казались тонкими, как паутина, и холодное шампанское лилось рекой.

– Ты выглядишь просто потрясающе, так бы тебя и съел, – пошутил Хэммонд, столкнувшись с Дэви возле церкви накануне венчания. – Или выпил. В этом платье ты выглядишь как классный коктейль, не хватает только маслинки и бумажного зонтика за шиворотом.

– Бумажный зонтик – это как раз то, чего не хватает моему наряду, чтобы быть по-настоящему пошлым, – рассмеялась Дэви.

– Тебе не нравится твое платье? – удивился Хэммонд. Она не ответила, только подмигнула и погрозила ему пальцем. После венчания, когда прием – или, вернее, пьянка – был уже в самом разгаре, они снова сошлись вместе. Дэви только что танцевала и теперь обмахивалась бумажным веером.

– Это платье не просто пошлое, в нем еще и чертовски жарко, – пожаловалась она, одним глотком осушая очередной бокал шампанского.

– Так сними его, – шутливо предложил Хэммонд, но Дэви посмотрела на него неожиданно внимательно и серьезно.

Семейства Кросс и Бертон дружили между собой еще до того, как родились Дэви и Хэммонд. И сколько он себя помнил, Дэви всегда была рядом с ним – рядом или в соседнем дворе, и стоило только крикнуть, чтобы она примчалась на зов. Они встречались на пикниках, детских утренниках и рождественских праздниках.

С самого детства они были близки, как брат и сестра, и разговаривали друг с другом, не стесняясь и называя вещи своими именами. Но их отношения оставались чисто платоническими, хотя время от времени они и делали вид, будто влюблены друг в друга.

Но тому июльскому вечеру предшествовала длительная разлука, связанная с тем, что Хэммонд и Дэви уехали учиться в разные университеты, он – в Клемсон, а она – в университет Вандербилда. Кроме того, оба были изрядно пьяны и захвачены общей атмосферой свадьбы. Именно поэтому, когда Хэммонд предложил ей снять платье, Дэви не послала его куда подальше, а посмотрела на него мечтательным взглядом.

– Я подумаю над этим предложением, – сказала она медленно, и у Хэммонда отчего-то перехватило дыхание.