«Если это может подождать, тогда какого черта тебе вообще вздумалось звонить куда-то посреди ночи?» – подумал он.

– Ничего, что я надела это?

– Что ты сказала? – рассеянно переспросил он. Она провела рукой по вылинявшей майке, в которой Хэммонд узнал свою старую студенческую футболку с эмблемой колледжа. Футболка доставала ей до середины бедер.

– Я нашла ее на полке в ванной. Нет, я не шарила по твоим шкафам, я просто…

– Пустое. – Его тон, однако, был гораздо красноречивее слов, и ее руки непроизвольно сжались в кулаки, но тотчас же снова расслабились.

– Знаешь, – сказала она, – пожалуй, мне лучше уйти. Нас обоих слегка занесло, и теперь… – Она улыбнулась. – Должно быть, это катание на «чертовом колесе» вскружило нам головы.

Она пыталась шутить, но он никак не отреагировал на ее слова. Кровать со смятыми простынями, на которую они посмотрели почти одновременно, была слишком очевидным напоминанием о том, что происходило здесь каких-нибудь полчаса назад. О том, какой сладостной, головокружительно-пьянящей была их близость. Казалось, в спальне все еще звучит эхо тех слов, которые они в исступлении страсти шептали друг другу.

После ванной ее кожа пахла свежестью и чистотой. Но он не принимал душ, и от него по-прежнему пахло сексом – его и ее потом, семенем, жарким теплом лихорадочных и торопливых объятий. Воспоминания о том, что произошло, были еще слишком свежи в его памяти, и Хэммонд просто не мог ее отпустить.

Именно поэтому, когда она сказала, что хочет переодеться и ехать, он удержал ее. Удержал физически, ибо она уже готова была проскользнуть мимо него обратно в ванную, где оставалась ее одежда. Когда его рука легла ей на талию, она остановилась, но не повернулась к нему, продолжая глядеть прямо перед собой.

– Ты можешь думать обо мне все, что угодно, – проговорила она, – но я хочу, чтобы ты знал… То, что было, я сделала не от скуки и не потому, что для меня в порядке вещей спать с незнакомцами…

– Это неважно, – ответил он негромко.

Тогда она повернула голову и посмотрела на него.

– Это важно для меня. Я хочу, чтобы ты знал… Он осторожно опустил руки ей на плечи и развернул лицом к себе.

– Ты действительно считаешь, что во всем виновато именно катание на «чертовом колесе»?

Она закусила губу, словно боясь, что она задрожит и выдаст ее чувства.

– Нет.

Она покачала головой, и Хэммонд привлек ее к себе. Просто привлек к себе и долго не отпускал, положив щеку на ее теплую макушку. Босиком, в не по размеру большой футболке, она казалась особенно хрупкой и уязвимой, и, обнимая ее так, он чувствовал себя мужественным покровителем и защитником.

При мысли об этом Хэммонд невольно улыбнулся. Она почувствовала это и подняла голову.

– Что?..

– Так, ничего… Просто я подумал, как мне хорошо с тобой. А ты чувствуешь это?

Она задумчиво склонила голову.

– Не знаю.

– Я имел в виду… Ну, со мной?..

– Мне тоже было хорошо. И… спасибо.

– За что?

– За то, что подумал обо мне.

Хэммонд невольно улыбнулся. Упаковку презервативов он держал в ящике ночного столика, и теперь, при воспоминании о том, как он, торопясь, разрывал зубами пластиковый пакетик и натягивал тонкую резиновую кишку, ему стало смешно. Вместе с тем он почувствовал и смущение, поскольку считал, что сделал только то, что был должен.

– Я просто хотел произвести приятное впечатление, – пробормотал он, пытаясь свести все к шутке.

Она неожиданно погладила его по груди, застав Хэммонда врасплох.

– Спасибо тебе за это и… за все остальное, – сказала она чуть слышно.

В ответ он бережно взял ее за подбородок и, заставив приподнять голову, снова поцеловал. Желание, которое вновь пробудилось в нем, заставило его негромко застонать, и в ответ с ее губ тоже сорвался тихий стон.

Одной искры было достаточно, чтобы их страсть снова вспыхнула еще ярче, еще горячее. Они не говорили, а почти шептали, но это лишь усиливало ощущение близости между ними.

– Тебе нравится?..

– Да.

– Я не слишком тороплюсь?

– Нет.

– Я просто не знал…