плохое сравнение, подумала Луиза: слишком уж нетропический здесь климат, да и капельки холодной влаги вовсе не так страшны. Хотя назойливы сверх всякой меры.

Свет от фонарей, будто не в силах пробиться через это толстое влажное одеяло, не лился, а неподвижно висел в воздухе – тоже маленькими голубоватыми и зеленоватыми облачками. Служебный выход располагался с обратной стороны здания. Если бы Луиза вышла на площадь, столица Британии все равно вскружила бы ей голову вечно праздничной иллюминацией. Даже здесь небо было не черным и не синим, как полагается вечернему небу, а разбавлено-серым.

Бредя по стоянке к своей малолитражке, Луиза думала, что место и время вполне соответствуют стереотипу американских триллеров: тихо, ни души. И это, в конце концов, подозрительно, потому что время, по лондонским меркам, не такое уж и позднее: подумаешь, половина девятого… Это же не какой- нибудь йоркширский уголок, где все давно должны сидеть по домам или по пабам.

Однако крутых поворотов в судьбе Луизы, по-видимому, на сегодня запланировано не было: ни маньяк-убийца, ни порожденный темными силами монстр не поспешил явиться из-за спины, и Луиза благополучно села в машину, а потом и выехала на оживленную улицу.

Бывают такие моменты, когда на всех радиостанциях в диапазоне твоего приемника реклама. Или самые дурацкие песенки. Или реклама вперемешку с этими самыми песенками. Благо время для такого момента не пришло. Но сейчас, что еще более странно, на всех радиостанциях молодые и не очень особы женского пола на разные голоса рыдали о несчастной любви.

– Этого только не хватало! – возмутилась Луиза. – Общественное сознание нужно оп-ти-ми-зи-ро- вать. А они что делают? – Она панибратски щелкнула ногтем резиновую игрушку-талисман, которая беззаботно болталась на шнурке перед лобовым стеклом.

Пришлось до самого Гринвиллиджа ехать в тишине.

У Луизы был отличный дом.

Она очень была к нему привязана и чувствовала себя в нем, как в крепости, хотя на самом деле он представлял собой просто очень старый одноэтажный коттедж, типичный для исторической рабочей окраины. Этакий образчик промышленного модернизма – дом-звено в цепочке ему подобных. У всех зданий в переулке был общий чердак. В детстве это казалось Луизе очень забавным: вот удивительно, можно подняться на чердак у себя дома и пройти по нему до самого перекрестка…

Аполлон зашелся в заливистом лае, едва услышав в двери щелчок замка.

Здорово, когда дома тебя кто-то ждет. Даже если это всего-навсего золотистый ретривер.

Еще один вечер в череде вечеров. Сейчас она выгуляет собаку, включит электрический чайник, переставит какую-нибудь еду из морозилки в микроволновку. А после торопливого ужина сядет за книги. Или за компьютер…

– Ох, Аполло, если бы ты знал, как сложно жить жизнь! – Луиза потрепала пса по жесткой шерсти на загривке.

В его глазах отражалась тоска, не имеющая, однако, ничего общего с ее экзистенциальными размышлениями: Аполлон просто очень давно хотел прогуляться…

«Господи, пожалуйста, пусть все изменится или идет своим чередом, только перестанет меня мучить своим постоянством!» Это была самая часто повторяемая Луизой молитва. Она, как и многие умные и от природы робкие люди, больше всего боялась крутых перемен и больше всего их жаждала, однако совершенно не верила, что ее судьба – в ее руках. Поэтому все подобные желания адресовала непосредственно Всевышнему.

А теперь она вцепилась в чашку с чаем, как в спасительный якорь, и все с тем же выражением упрямого недоверия смотрела на голубоватый в темноте экран монитора.

В ее электронном почтовом ящике было четыре письма. Четыре письма – не от мамы, которая теперь жила во Франции со своим вторым мужем, с вечными вопросами о здоровье и фотографиями французских достопримечательностей; не от научного руководителя, профессора Хаксли, со списком любопытных статей; не от университетской подруги Мерил с подробным рассказом о неудачном конце предыдущего романа и счастливом начале нового. Нет. Это были письма от совершенно незнакомых Луизе людей. Мужчин.

«Хотела перемен?! Получите, распишитесь…»

Четверо. Откуда?

Содержание, кстати, было примерно одинаковым: я, такой-то, очень жду встречи с тобой, прямо-таки всю жизнь надеялся и верил; живу там-то, работаю там-то, в перспективе стану тем-то; в свободное время играю в бейсбол /смотрю комедии /рисую акварели /читаю труды духовных учителей (нужное подчеркнуть).

Луиза безошибочно определила, откуда дует ветер. Мерил была предсказуема, как погода в Ирландии: дождь и снова дождь, а потом немного солнца. Но чтобы так беззастенчиво брать на себя роль Великого вершителя судеб…

Луиза не понимала, почему до сих пор она не держит в руках трубку телефона и не высказывает своей заботливой подружке мнение по поводу ее кардинальского маневра. Наверное, это паралич, вызванный приступом возмущения…

Пока она прислушивалась к раскатам грома в собственной душе, на экране невинно всплыло еще одно окошко. Луиза прищурилась, будто ей трудно было разобрать буквы, а потом все же надела очки.

«Добрый вечер, Луиза Гаррот…» – гласило нежно-палевое окошко. Это было приглашение в чат через всем известный интернет-пейджер, который Луиза некогда установила на своем домашнем компьютере в надежде на то, что будет с помощью него общаться с «интересными людьми из ученого мира». Пока, правда, в списке ее контактов значились только мама, Мерил и еще пара знакомых из университета и из музея… неужто какой-то ученый муж наконец пожаловал?!

Правда, псевдоним, которым он подписался, не говорил Луизе ровным счетом ничего. Разве что где-то слышала что-то подобное применительно к историческому роману… Айвенго. Луиза нервно хохотнула. Слишком много для одного вечера. Слышишь, Мерил, слишком много…

«Может, и добрый, а может, и нет…» – отозвалась Луиза с непривычной грубостью, которая для нее граничила со смелостью. Пальцы против обыкновения не стучали, а шелестели по клавиатуре.

«Жаль, если что-то расстроило тебя. Может, составить компанию?»

«А с чего ты взял, что мне нужна компания?!» – возмутилась Луиза. Мелькнула мысль: а может, это девушка, которая выдает себя за мужчину? Или просто Мерил развлекается?

«Интуиция», – был ответ.

«Забавно. Говорят, прислушиваться к интуиции – женское дело».

«Это говорят женщины, которые ничего не знают о мужчинах».

«А ты самонадеянный».

Луизе почему-то уже нарисовался образ юнца с бесстыжими глазами, который ищет развлечений в Сети. Ведь болтать в чатах с незнакомыми людьми – самая настоящая забава для школьников…

«А ты колючая».

«Это упрек? Интересно. Я, между прочим, тебя не звала».

«Нет, наблюдение. Упрек – это когда неприятно. Мне не неприятно».

Луиза думала было поинтересоваться, а не мазохист ли ее новый незнакомец, но природная скромность не позволила – та самая скромность, из-за которой Луиза до сих пор краснела, когда в магазине дисков проходила мимо стеллажей с фильмами для взрослых.

«Поразительная толерантность».

Одной фразой Луиза думала убить сразу двух зайцев: съязвить и вставить умное словечко, которое наверняка отпугнет зарвавшегося школьника.

«Нет, я просто лоялен к тебе».

Вот это да! Наверное, отличник. Или даже студент-первокурсник. В общем, непонятно, почему Луиза до сих пор теряет с ним время…

«Польщена. Боюсь даже предположить, в чем причина такого интереса».

«У тебя красивое имя».

Луиза фыркнула.

«Самый оригинальный комплимент, который я когда-либо слышала».

«Ты француженка?»