фраера сгубила.

Ибо там находились, как Рэдклифф их называл, артефакты, мусор нечеловеческих существ, спустившихся на Землю. Они намекали на новые фантастические принципы, невиданные законы природы, сгустки энергии, которые не были ни веществом, ни радиацией. Моментально возник правительственный и коммерческий интерес – из-за них возникали конфликты, за них торговались. Все, что обнаруживали в Штатах, являлось собственностью федерального правительства, но указы правительства ни во что не ставились. Спекулируя, как навозный жук на объедках более развитых существ, Грэди и его сторонники находились практически без охраны.

Нужна было нечеловеческая сила воли, не правда ли, чтобы возделывать вулканы, пытаться подобрать ключ к природе чужих? Большая часть человечества (Уолдрон находил эту фразу наиболее подходящей) корчилась, как змея с перебитой спиной. Свободные торговцы были, по крайней мере, равны крысам… они также жили за счет отходов более высоких существ.

Его бесцельные размышления были прерваны. Открылась дверь, и вошел озабоченный Кэнфилд:

– Насчет психа… – он помахал листом телетайпа.

– Что? – зашевелился Уолдрон. – Вы, наконец, узнали, кто он?

– Не совсем. Помните, что сказал Морелло – он может быть одним из разделенных сиамских близнецов, о чем можно судить из-за зеркального положения его внутренних органов. Так что, когда Вашингтон сообщил, что в картотеке отсутствуют отпечатки его пальцев, я попросил их отобразить их зеркально.

– Вот черт, – сказал Уолдрон с подступающим пренебрежением. – Даже у близнецов не могут быть идентичные отпечатки пальцев, ты-то должен это знать…

Кэнфилд ощетинился:

– Не хватит ли на сегодня? – выпалил он. – Не то чтобы меня это волновало… Я нашел его близнеца!

– Что?

– Вот, убедитесь, – Кэнфилд бросил свою бумагу на стол. – Парня зовут Кори Беннет. Работает на Федеральную Научную Службу. Отпечатки пальцев в точности совпадают.

Мурашки пробежали по спине Уолдрона.

– Но это же невозможно, – слабо проговорил он.

– ЭЧ, – проворчал Кэнфилд и вышел.

– Ты абсолютно уверен, что это не ловушка? – в который раз спросил Джесперсен.

Органдо Поттер осмотрелся. На капитанском мостике реактивного баркаса «Коаст Гард», был потушен весь свет, за исключением затемненной лампы на навигационном столе, но летнее северное небо было настолько ярким, что в его свете вполне можно было разглядеть лица. Уже не первый раз он пожалел, что взял с собой бродячего шведского ученого в качестве «ученого советника» – на кой ляд годится человеческая наука, когда дело касается инопланетян? С закравшимся в его голос раздражением, он сказал:

– Я уже говорил тебе. Мы наверняка знаем, что они в отчаянии. Разве это не ясно из того, что они сделали для Конгрива?

Не поворачивая головы, всматриваясь в мутное морское пространство, Конгрив цинично забормотал:

– Иногда мне кажется, доктор, что вы перестали считать русских людьми! Они, как и мы с вами, также могут перепугаться. И уж поверьте мне, в данный момент они напуганы.

В этом оцепенении практически на военной территории она со своими распущенными светлыми волосами, безупречным макияжем, в черном бархатном брючном костюме (единственное, чем она поступилась ради задания, так это своими обычными яркими открытыми костюмами) была здесь слишком неправдоподобна. Грета Деларю раздумывала над одним из тех якобы невинных вопросов, и даже Поттер оставался в неведении, в каком направлении летят ее мысли… и это притом, что она была его любовницей вот уже шесть месяцев.

– Это совершенно очевидно, Майк. Но вот что их пугает больше: чужие или Бушенко?

Конгрив ответил не сразу.

Во время этой паузы Поттер поймал себя на мысли, что вот уже который раз он изучает шпиона и старается обнаружить в нем доказательства его преданности.

Конгрив был все еще в русской одежде: в зеленом пиджаке на молнии спереди, в черных брюках с эластичными отворотами, напоминавшими бриджи казака, которые были в моде в последнее время, когда мода все еще существовала и могла привлекать внимание нового русского преуспевающего класса. Его волосы, стриженные по московской моде, отросли, но с тех пор, как он вернулся, у него вряд ли было время на такие мелочи, как стрижка волос.

– Десятками тысяч, – думал Поттер, – люди вот в таких одеждах попадают под зависимость от Бушенко. Он пожирает Россию, словно новый Хан Золотой Орды. Интересно, нападали ли его агенты на Конгрива?

И если да – то как?

– Жаль, – наконец произнес Конгрив, – что люди так и не вылечились от презрения к шпионам! Я – хороший шпион, черт возьми, и горжусь этим. Последние восемь лет я приезжал и уезжал из Союза, и, они даже не были до конца уверены в том, что я иностранец, даже после того, как изменили ко мне свое отношение. Они приняли игру. Я потратил целую неделю на проверку и только затем пошел в открытую. Они послали меня в Австрию по своему собственному правительственному маршруту, дав 10000 рублей и сообщение. По моему глубокому убеждению, они одинаково бояться и чужих, и Бушенко, ибо невозможно отделить одно от другого. Если бы не чужие, он не достиг бы такой власти. В отличие от меня, вы еще не видели, что он вытворяет в России!