- Трусы у тебя все в отряде, - объявил он Шишигину, заявившись к нему на телеграф.
- Уж и все, - усомнился комиссар, с трудом стряхивая одолевшую его сонливость.
- Ну почти все. Разница невелика, - проворчал Виноградов, бросая шляпу на подоконник. - Спят и видят, как бы в Котлас поскорей. А вперед их на аркане тащить надо. В общем, вернуться пришлось.
- Далеко ли все-таки пройти удалось?
- На шестьдесят верст.
- Англичан нет ещё на реке?
- Нет ещё. Боятся, как видно, быстро вперед продвигаться без разведки. И это пока что наш единственный козырь. Но завтра этого козыря в наших руках может уже не оказаться. В конце концов они обнаружат, что перед ними ничего и никого нет, пустое место.
- Завтра, говоришь? - покосился с беспокойством Шишигин.
- Ну не завтра, так послезавтра. Одним словом, самое позднее числа шестого жди гостей.
Виноградов заходил по привычке из угла в угол, бормоча на ходу:
- Гости, черт их раздери совсем. Встретить бы их как следует быть… А чем встретишь…
Он помотал головой, быстрым движением поправил сбившиеся на сторону очки, подумал с минуту, потом схватил с подоконника шляпу и быстро заговорил:
- Вот что, друг. Я двину в Котлас. Ничего другого не остается. Там шуровать начну. Людей соберу. Вооружение. За два дня кое-что сделать можно. Ты здесь будешь стоять сторожем. От меня самое позднее послезавтра жди людей. А там поглядим, что дальше. Ясно?
Немногословный Шишигин кивнул головой и, когда Виноградов выскочил из избы, пошел за ним следом к пристани. Тотчас устроен был короткий митинг, чтобы выяснить, кто добровольно остается в заградительном отряде Шишигина, пока Виноградов не вышлет подкрепления из Котласа. Остаться согласилось меньше половины отряда. Остальные потребовали отправки их в Котлас. Виноградов оставил вместо них Шишигину часть своих красноармейцев, с которыми ходил в Шенкурск.
В течение двадцати минут организация нового березниковского отряда была закончена, и Виноградов заторопился отчаливать. Ситников решил было остаться с Шишигиным, но Виноградов, перебегая на свой пароход, бросил ему на ходу:
- А ты, питерец, со мной пойдешь. Дело для тебя есть.
Порывистый, неугомонный Виноградов сразу полюбился Ситникову, и он охотно перешел под его начало. Пароход Виноградова быстро отчалил от березниковской пристани и пошел полным ходом на Котлас. Над ним бежали низкие рваные облака. С рассветом засвежело. На свинцовой воде забелели барашки. Люди сбились в кучу на палубе. Большинство из них утомлённо клевало носом. Ситников прикорнул было на корме возле бухты пенькового каната, но проспал недолго. Утренняя речная свежесть подняла его на ноги. Зябко поеживаясь, он отправился искать уголок потеплее и, наткнувшись на ведущий вниз трап, спустился погреться. Семь ступенек, обитых рубчатым железом, привели его к порогу капитанской каюты. Дверь была полуоткрыта. Желтый коврик света вел к пустой койке. Ситников устало зевнул, просунул голову в дверь и сонными глазами оглядел каюту. Это была тесная каморка с низким потолком и грязными стенами, со шкафчиком над узкой неприбранной койкой, со столиком под иллюминатором.
Ничего примечательного в ней не было, за исключением того, что за столом сидел Павлин Виноградов, лил воду из медного чайника прямо на стол и, водя по столу пальцем, что-то глухо бормотал.
Ситников тихонько закрыл за собой дверь и стал за спиной Виноградова. Тот, продолжая бормотать, схватил белевшие в стороне три кусочка сахару и разложил их меж водяными разводами. Столь странный способ чаепития удивил Ситникова. Он потянулся поближе к столу. Сапоги скрипнули, Виноградов обернулся. Лицо его было бледно и напряженно. С минуту он глядел на Ситникова, потом спросил отрывисто:
- Грамотен хорошо?
- Из седьмого класса гимназии выперли, - вздохнул Ситников.
- Вполне довольно, - кивнул Павлин Виноградов, - беру в штаб.
- В какой штаб?
- В штаб командующего Северодвинской флотилией и Котласским районом.
- Где же этот штаб помещается?
- Пока вот здесь.
- Знатно, - одобрил Ситников, сонно оглядываясь. - И флотилия вся, видно, здесь.
- Здесь.
- А командующий?
- Тоже здесь.
Ситников, прищурясь, поглядел на Виноградова, и сон разом соскочил с него.
- А ревтрибунал где? Знаешь? - спросил он, внезапно озлобясь и судорожно взмахивая рукой.
- Стой! - вскричал Виноградов, бледнея ещё больше. - Ты что думаешь?
- Что я думаю - это мое дело и тебя никак не касается.
- Нет, погоди. Ты не виляй! Ты скажи мне, что ты думаешь.
- Скажу где следует, не беспокойся!
