Едва ли будет преувеличением сказать, что на вопрос, «приняли ли вы Святого Духа уверовавши?» большинство наших православных ответили бы: «Мы только слыхали, что есть Дух Святый, но не знаем, что значит «нисшел на них Дух Святый».
Странным образом таинство низведения даров Святого Духа через возложение рук епископа с молитвою о нисхождении Святого Духа в IV в. было заменено помазанием священным миром. В нашем вероучении это нововведение простодушно объясняется «увеличением числа христиан». Как будто бы это увеличение означало, что христианизация мира уже достигнута и что более не следует утруждать епископов возложением рук на каждого новокрещеного, — достаточно освятить особым образом приготовленное масло — миро — и разослать его по приходам. Практическое удобство этого новшества было очевидным. С принятием Византийской империей христианства в качестве государственной религии необходимо было сделать членами Церкви огромное число язычников. Очевидно, что здесь имело место чаще всего не действительное обращение, а формальное вхождение в Церковь, которое вызвало и формализацию таинства. Рост количества неизбежно отразился на качестве этих новых масс христиан. Именно в связи с этим на начало IV в. приходится возникновение монашества как стремления найти в пустыне прибежища для подлинно христианской жизни от псевдохристианской жизни в миру.
Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божие.
На кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть Крестящий Духом Святым.
Крестящий — то есть омывающий, очищающий внутреннего человека действием Святого Духа. В день Пятидесятницы ученики Иисуса пережили это новое рождение: …и исполнились все Духа Святого и начали говорить на иных языках, Как Дух велел им провещевать.
Каждое крещение, о котором мы читаем в книге Деяний, сопровождалось особым действием Божиим излиянием Святого Духа — в момент наибольшей открытости человеческих сердец Богу, Это действие было ни с чем не сравнимо. Люди действительно как бы рождались заново — они никогда уже не могли стать такими же, какими были прежде, И всегда это действие было связано с наставлением, проповедью, горячей молитвой от сердца к сердцу о новокрещеном — то есть все переживалось совершенно
Можно ли усвоять такое же преобразующее действие помазанию священным миром, освященным архиереем и затем рассылаемым по всем приходам, где сразу же вслед за крещением и детей, и взрослых, нередко в шуме и гаме, священник помазует им новокрещеных с произнесением слов «печать Духа Святого, аминь». Следует заметить, что совершение таинства крещения, особенно в выходные дни, когда больше всего приходит родителей, желающих крестить детей, на наших приходах превратилось в неблагодарную «черную работу», от которой настоятели храмов, где по 3—4 священника, вообще устраняются, предоставив это дело своим коллегам.
Конечно, мы все равно верим, что это таинство действенно благодаря вере восприемников (если таковые имеются), священника и, наконец, всей Церкви. Но ведь действенность таинств бывает разной: невозможно, например, сравнить действие нашего миропомазания с действием Святого Духа в первой Церкви или с переживанием пребывания в Духе Святом по молитве Серафима Саровского, описанным' в известных воспоминаниях Мотовилова[4].
Конечно, «Дух дышит, где хочет». Однако «по вере вашей да будет вам». Похоже, что большинство наших верующих из–за своей неподготовленности не переживают и десятой доли тех Даров Святого Духа, которые Бог хочет нам дать.
Что же следовало бы здесь изменить? Две вещи в этом отношении представляются взаимосвязанными: собственно таинство крещения и молитва.
Сначала о молитве. Заметим, что на просьбу учеников: «Научи нас молиться!», — Иисус дал единственную молитву, «Отче наш», в которой сосредоточено то самое главное, что может сказать человек Богу. Иисус ничего не говорил ни об утренних и вечерних правилах, ни о всенощных бдениях, ни о тонкостях соединения различных служб. Речь идет не о том, что это все лишнее, а о том, что все это Он предоставил нашему человеческому творчеству.
О молитве написано очень много. Есть также много уже напитанных новых молитв. Но есть вид молитвы, у нас, православных, почти отсутствующий, который является, пожалуй, самым простым и в то же время самым действенным в смысле вхождения в подлинный диалог с Богом. Это так называемая «свободная» молитва, то есть импровизированная молитва своими словами. Для многих наших верующих это представляется чем–то совершенно неожиданным, так, как даже в голову не приходит, что можно говорить что–то Богу, кроме уже готовых текстов, освященных, так сказать, церковным употреблением. Между тем самые прекрасные молитвы могут не соответствовать нашему состоянию, нашей нужде, и мы будем произносить их устами, а сердце наше останется безучастным. Это будет разговор с Богом «по бумажке». Представьте себе, какие бы у нас были отношения с близкими людьми, если бы мы ограничивались «готовыми текстами» вместо живого слова, живого общения. Но, как это ни странно, форма общения, которая создавала бы лишь отчуждение в отношениях между людьми, молчаливо признается единственно возможной по отношению к Богу. Сколь многого мы лишаем себя, поступая таким образом!
Слов нет — когда сердце наше окаменено, то из него не могут родиться слова молитвы. Когда вечером мы еще не отошли от суеты и забот дня, «готовые» молитвы могут помочь нам начать разговор, общение с Богом. И многие из молитв, имеющихся в наших молитвословах и служебниках, совершенно замечательны и могут служить прекрасными образцами для наших собственных молитв. Однако я лично глубоко убежден, что если бы священники, хотя бы при исполнении треб, прилагали к уставным молитвам свои собственные свободные молитвы, это было бы большой духовной радостью и для верующих, и для них самих.
Я знаю одну старую женщину, которая всегда плачет, когда вспоминает, как священник, освящавший ее квартиру, после молебна добавил еще несколько слов, призывая Господа благословить не только ее жилище, но и всех живущих в этом новом стоквартирном доме. Такое это произвело на нее впечатление.
Епископ Феофан (Говоров) рекомендовал своим пасомым: «Особенно по окончании молитв подольше сами помолитесь… Самые великие молитвенники имели правило молитвенное и держали его. Всякий раз они начинали молитву с установленных молитв и потом уже, если в продолжение их находила молитва самодвижная, оставляли их и молились сею молитвою» (Еп. Феофан. Что есть духовная жизнь? 1914 г., с. 170—172).
Наконец, для обоснования «допустимости» свободной молитвы в Православии можно сослаться на столь безусловный в Православии авторитет, которым является отец Иоанн Сергиев (Кронштадтский). Его знаменитые исцеления, его молитвы о каждой нужде человеческой были именно свободными молитвами. Вот воспоминание о нем Н. И. Астрова (из книги Н. Зернова «Русское религиозное возрождение XX века»):
«Начался краткий молебен. Он (отец Иоанн. —
