– Вот я и думаю, почему бы тебе не позвонить мне, скажем, через годик. Вспомнили бы старые добрые времена…
Сейчас в нем говорила его усталость после двух бессонных ночей, это негодование по поводу постоянных бессмысленных розыгрышей, полное отсутствие желания быть взрослой, а не взбалмошной куклой.
Берни поцеловал Стефанию в щеку и пошел дальше, оставив ее стоять на месте.
Вот так все и кончилось. И никаких сцен.
Он оглянулся.
Тротуар был пуст.
Мгновение назад она стояла там. Всего мгновение он ликовал, гордясь своей твердостью.
Неужели она и в самом деле ушла? Разве его тон прозвучал настолько категорично? Хорошо, что он не сказал это в шутку. Зато теперь незачем огорчаться. Ее больше нет. Как и не было до той злосчастной встречи на пароме. Все возвращается на круги своя. Куда же он собирался ехать? Ах, да…
Он почти уже подошел к лесенке, уводившей под землю, в металлический лязг метро, когда кто-то окликнул его сзади.
Стефания стояла у стены дома, мимо угла которого он только что задумчиво прошел. Она улыбалась ему. Он приблизился.
Вокруг не было ни единой живой души. Глаза Стефании радостно сверкали. Он усмехнулся – своим надеждам, своим страхам? – и запустил правую руку ей под юбку.
Теплая кожа, уютный волосатый бугорок.
– Ты не надела трусики?
Она торжествующе обняла его за шею.
– Терпеть не могу трусики!
* 13 *
– Мистер Росс, тут для господина Стауэра пакет. Вы не могли бы передать?
Николас взял пакет и взглянул на почерк, которым был написан адрес.
Никакого адреса не было.
Рабочий, послуживший почтальоном, уже катил дальше на своем быстроходном тракторе. Окликать его не имело смысла.
Николас осторожно вскрыл пакет.
Проделал он это без какого-либо злого умысла, а просто не придав значения словам, что это «для господина Стауэра». На работе у них не могло быть никаких секретов друг от друга.
Но то на работе.
Содержимое пакета моментально убедило Николаса в том, что к стройке это не имеет ни малейшего отношения…
* 14 *
Они встретились все в том же баре, где уже привыкли проводить обеденные перерывы. Берни был озабочен.
Он только что вернулся из города с очередных переговоров и видел мир вокруг себя в черном цвете, потому что переговоры прошли совсем не так, как предполагалось.
Зато начальника это известие, казалось, нисколько не тронуло.
Наблюдая за Берни, Николас запустил руку в карман брюк.
Он заметил, что помощник последние два дня все больше пьет кофе и вообще выглядит так, как будто только что проснулся.
Ну ничего, сейчас я тебя разбужу, как следует!
– Тут меня попросили кое-что тебе передать, Берни, – буднично начал он и наконец извлек из кармана то, что жгло ему ногу всю дорогу сюда.
Это были кружевные женские трусики черного цвета с красной каемкой.
Берни удивленно посмотрел на шефа.
– К этому хозяйству прилагалась еще вот эта записка. Он вынул из нагрудного кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги, развернул и прочел вслух.
– В десять тридцать вечера, кафе «Зеленое яблоко». Ты хоть знаешь, где это?
– Знаю, – устало поник головой Берни.
– Вот уж до чего педики дошли, никого не стесняются, – услышали они чей-то голос от стойки.
Фраза была встречена смехом.
Николас метнул по сторонам свирепый взгляд, но посетители уже нарочито не смотрели в их сторону.
– Спрячь и не позорься, – бросил он через стол Берни и протянул комок материи. – А лучше выброси.
