одной стороны, оно, конечно, практично, но с другой…»

– Как тебя зовут? – спросила незнакомка, останавливаясь наконец напротив огромного щита с рекламой LEVI'S – аккуратная женская попка, обтянутая грубой, но классной материей.

– Берни Стауэр. – Он поправил очки. – А тебя?

– Стефания.

Она вынула руки из карманов плаща: в одной оказалась пачка CAMEL, в другой – недешевая зажигалка ZIPPO. Закурила.

– Ну ладно, было приятно познакомиться. Не скучай, Берни!

С этими словами она снова спрятала руки в черноте блестящих переливов, улыбнулась, уже позабыв о собеседнике, и свернула в боковой выход.

Берни посмотрел ей вслед, пожал плечами и поспешил своей дорогой.

Увернувшись из-под самых гусениц трактора, Берни стал перепрыгивать с кочки на кочку и в конце концов добрался до человека в желтой каске строителя и тщательно отутюженном костюме служащего банка.

Человек этот был настолько толст, что напоминал пришельца с планеты пивных бочек. При всем при том он отличался завидной подвижностью и работоспособностью. После минуты общения с ним становилось ясно, почему именно его сделали начальником стройки.

Николас Росс, он же человек-бочка, он же непосредственный шеф Берни, оживленно жестикулировал рабочим, оседлавшим стальной каркас будущего здания на уровне третьего этажа, и выкрикивал что-то ценное и неслышное в реве въедливого экскаватора. Завидев приближающегося помощника, он всплеснул руками.

– Берни, какого черта! Где тебя носило? Я уж думал, ты сегодня вообще не доплывешь. Что, девчонку какую-нибудь подцепил?

Берни смущенно улыбался.

Теперь он знал наверняка, что в начальники выбиваются не только люди чудовищной толщины, не только чудовищной энергии, но и просто прозорливые индивидуумы.

Видя, что помощник сознает свою оплошность и весьма по этому поводу сокрушается, Николас дружески хлопнул его по плечу и пробасил примирительно:

– Ладно, хорошо хоть, что доплыл. Не пойти ли нам выпить по этому поводу, а? Я сегодня не успел даже позавтракать.

Так Берни был преподнесен еще один урок, гласивший, что начальниками становятся и те, кто умеет прощать слабости других, но при этом не забывает о собственном желудке.

Они направились в ближайший бар.

– Берни, старина, пора бы тебе остепениться, как ты считаешь? – продолжал развивать свою мысль Николас Росс, когда они сделали по хорошему глотку пива из пол-литровых кружек и безжалостно искусали сочные ломтики пиццы с помидорами и луком. – Кстати, отменный Гиннес, ты не находишь? Берни, я насчет девочек. Ты не забыл, что через двенадцать – постой, сегодня какое? – да, ровно через двенадцать дней у тебя свадьба с моей милой племянницей? Племянница она мне, конечно, не родная, а вовсе даже двоюродная, если я не ошибаюсь, но сути дела это обстоятельство не меняет. Ты на пороге ответственного поступка, Берни. Я прав? – Берни кивнул и заглянул в свою кружку. – Я прав. И поэтому намотай на ус, дорогой: свадьба – это похороны, похороны твоей холостяцкой житухи, так что и относиться к ней стоит со всей серьезностью. Давай за здоровье Эстер еще по глоточку.

Они выпили, доели пиццу, и Берни так расчувствовался из-за отеческой заботы, которой с таким бескорыстием окружил его господин Росс, что решил совершить жест, вовсе не связанный с подхалимажем, а именно – расплатиться. Ощупав карманы пальто, пиджака и, наконец, брюк, он с видом жалкого двоечника ухватился за спасительную, но уже пустую кружку.

– Что случилось, Берни?

Глаза начальника откровенно смеялись над ним.

– Потерял бумажник, кажется…

– Эх, молодость, молодость! – Николас положил деньги на подносик подоспевшей как раз вовремя хорошенькой официантки, слегка переплатив и потому посчитав себя вправе игриво ей подмигнуть. – Я же сказал, что хорошо еще, что ты вообще сегодня доплыл. Знаем мы этих попутчиц! Все. – Он встал из-за столика, причем так же легко, как сел десять минут назад. – Поели, теперь надо за работу. По коням, Берни!

Берни было очень стыдно. Зато теперь он хотя бы понял смысл той игры, в которую его с таким мастерством втянули на палубе парома. А он-то радовался, что еще не перевелись поборницы «искусства ради искусства»!..

– Я полагаю, ты сама прекрасно понимаешь, что тот сюжет, который ты мне сейчас так красочно живописала, слишком короток для романа. Даже для романа, написанного тобой, моя милая. От тебя нужен полновесный роман, страниц на четыреста. Ведь мы именно об этом говорили, Стефания. Ты помнишь?

Дама за столом выжидательно смотрела на девушку.

Стефания, без плаща, но уже полностью одетая, причем весьма со вкусом, сидела напротив нее в удобном кресле.

Обе некоторое время молча курили.