Я очень рад… Но смешить людей — это просто моя профессия.

Конечно, но вы не похожи на других клоунов. Когда вы смотрели на апельсины на дереве и уговаривали осла, нам хотелось не смеяться, а плакать вместе с вами… А вы и правда плакали?

Какие вы любопытные! Клоун смешон только на арене. А вне цирка он обычный человек… Почти обычный, — уточнил он. — А теперь, — клоун показал на спальный мешок, — я иду спать… как все нормальные люди.

Впрочем, он, кажется, не очень спешил.

Мы еще хотели извиниться за то, что выгнали вас вчера из ангара, — добавил Корже.

Вовсе вы меня не выгоняли! Я сам ушел, по своей воле. Это же ваш ангар, раз вы в нем уже жили.

Мы вместе вышли на набережную. Дул холодный ветер, и клоун поднял воротник.

Если хотите, вы можете спать вместе с нами в ангаре, — предложил Сапожник. — Места там хватает.

Спасибо, я уже нашел спокойное местечко — в одном сарае… Но я с удовольствием пройдусь с вами, если вы еще не хотите спать.

Мы шли по освещенной луной тропинке. Клоун шагал передо мной, и я заметил, что он действительно сильно хромает. Когда мы подошли к 'жестянке', я поспешил первым открыть дверь, чтобы сидящий внутри Кафи не бросился на незнакомого человека. Но пес узнал Патати и даже позволил себя погладить.

— Хотел бы я иметь такую умную собаку, — заметил клоун. — Мне было бы не так одиноко.

Бифштекс зажег свечу и поставил ее на стол — то есть на доску, лежащую на четырех чурбаках: здесь мы ели, когда на улице шел дождь. В мерцающем свете свечи лицо клоуна казалось поразительно подвижным, но иногда в нем проскальзывал оттенок грусти. Правда, среди нас он, кажется, чувствовал себя неплохо и все время улыбался Мади.

Расскажите нам о своей профессии, — попросил Сапожник. — Мне часто снится, что я клоун и над моими трюками смеются тысячи людей. Научите нас какому-нибудь секрету!

Секреты есть секреты, — покачал головой наш новый знакомый, — Их выдавать нельзя. Настоящие циркачи никогда не раскрывают своих тайн. Что вы скажете о банкире, который отдаст первому, кто попросит, ключи от своего сейфа?

Ну мы ведь не грабители, — запротестовал Гиль.

И мы же не просим все ключи, — добавил Сапожник. — Только один.

И какой же?

Секрет золотых тростей.

А почему именно его?

Сегодня днем мы очень удивились, увидев их…

Сегодня днем?

Мы плавали по озеру и заметили вдалеке пустую лодку. Мы подплыли поближе… Вы спали на дне, а рядом с вами лежали три золотые трости. Нам ужасно хотелось разбудить вас, чтобы спросить, зачем они вам нужны…

Я действительно нанял сегодня лодку, чтобы подышать свежим воздухом и порепетировать новый фокус с тростями. А потом, как всегда, устроил себе небольшую сиесту.

Помолчав, он продолжил:

Итак, вы опять застали меня спящим, на этот раз посреди озера. У меня есть место в фургоне, но я предпочитаю свежий воздух… как и вы. Однако вернемся к тростям. Вы мне нравитесь, ребята. Но умеете ли вы хранить секреты?

Клянемся! — торжественно проговорил Сапожник, поднимая свой забинтованный палец.

Предупреждаю, вы будете разочарованы. Это самый простой трюк, какой только можно придумать.

Тем хуже для нас, — сказал Гиль, — раз мы не смогли сами его разгадать.

Ну хорошо; слушайте внимательно. Во-первых, трости, конечно, не золотые, просто позолоченные. Они очень легкие, каждая состоит из пяти трубок, которые легко входят друг в друга. Так что в сложенном виде эти трости — всего пятнадцать сантиметров длиной. Когда я вынимаю трость из кармана, я незаметно придерживаю один конец, и трость складывается. Видите, как все просто.

И правда просто, — вздохнул Сапожник. — Мы могли бы и сами догадаться… Но как же вы их глотали? Все были уверены, что вы действительно их проглотили.

Клоун улыбнулся.

У меня все-таки не такой луженый желудок. Да и дороговато было бы для каждого представления делать новые трости. На самом деле, когда я подношу руку ко рту, рукав моего пиджака касается губ. Трости просто складываются и падают в рукав!

Надо же, — потрясенно произнес Сапожник. — Но разыграно было просто здорово.

А когда вы жонглировали тростями и апельсинами, это тоже был фокус? — поинтересовалась в свою очередь Мади.

Нет, жонглируют обычно по-настоящему… и это довольно трудно. Конечно, это не настоящие апельсины, а пластмассовые, с точно рассчитанным центром тяжести, но все же… Вы знаете, что жонглеры репетируют каждый номер неделями, даже месяцами? Поэтому я и взял трости в лодку: при качке труднее жонглировать.

Клоун замолчал; мы тоже. У нас было еще много вопросов к нему, но мы не хотели злоупотреблять его любезностью. Однако Мади все-таки спросила:

— Вам, наверно, нравится ваша профессия?

Клоун не ответил. Казалось, вопрос девочки смутил его.

— Уже четверть первого, — сказал он наконец, посмотрев на часы. — Вам давно пора спать.

Он встал и пожал нам всем руки, потом подошел к Мади.

— Ты напоминаешь мне одного человека, которого я очень люблю. Можно тебя поцеловать?

Клоун прикоснулся губами ко лбу девочки, и мне показалось, что в глазах его блеснули слезы.

— Спокойной ночи, друзья, — пробормотал он нам, вдруг заторопившись, и, потрепав по спине Кафи, вышел из ангара и исчез в темноте.

Вы заметили? — сказал Гиль. — Он чуть не заплакал, когда целовал Мади.

Да, — кивнул Бифштекс. — Кажется, последний вопрос был лишним. Он здорово умеет смешить людей, но сам, по-моему, смеется нечасто.

И почему он не спит в фургоне, как другие? — недоумевал Сапожник.

Да, странно все это. — Мади вздохнула. — Жалко, что он так быстро ушел. Попробуем найти его завтра.

Попрощавшись, она ушла, а мы принялись разворачивать спальные мешки. Хотя было уже поздно, я никак не мог заснуть: все вспоминал выступление нашего клоуна — как он печально смотрел на корзину с апельсинами, как, стоя на коленях, уговаривал осла… Я вспомнил и слезы у него на глазах, когда он целовал Мади. У этого человека была своя собственная тайна, гораздо более глубокая и личная, чем секреты его фокусов.

Наконец усталость взяла свое. Положив руку на теплую спину Кафи, я уснул…

Утром, когда я проснулся, солнце уже высоко поднялось над озером. Рядом со мной зевал и потягивался Стриженый, а Гиль, еще не совсем проснувшись, пытался засунуть обе ноги в одну штанину. Сапожник бинтовал больной палец, а Корже и Бифштекс умывались, шлепая ногами по воде.

Час спустя, проглотив завтрак и собираясь на прогулку, мы вдруг увидели, что к нам бежит Мади.

В цирке что-то случилось! — крикнула она нам. — Я сейчас видела на набережной двух жандармов, они обыскивали вагончики.

Что-то украли?

Видимо, да.

А где наш клоун? Ты его видела?

Его допрашивает бригада жандармов. У клоуна такой грустный вид.

Они что, его арестовали?

Не знаю. Когда я ушла оттуда, допрос еще продолжался.