слуги, чтобы доложить о кончине вдовствующей императрицы. Всем и без того было известно об убийстве тай-хоу, но ритуал – прежде всего.
Вестники были одеты в белые траурные одежды и несли знамя царства Хань, а на головах у них развевались от ветра траурные ленты. За ними поднялись четверо носильщиков с пустым паланкином, и Ород впервые за долгое время расслабился – его зловещая тайна не раскрыта, он один знает, от чьей руки сгинула Высочайшая. Был еще, правда, старикан-толмач – его тело нашли ранним утром…
Ород уселся в паланкин, и носильщики быстрым шагом двинулись к Поминальному дворцу Высокочтимой Усопшей, достопочтенной вдовствующей императрицы.
В главном зале дворца было полно народу. Ород протолкался через толпу, ловя гневные взгляды, бросаемые украдкой на него, варвара-выскочку. Правда, глаза тут же трусливо опускались долу, ибо мало кто из придворных ведал о своем статусе после суровой чистки.
Властительница судеб, посадившая на трон подряд двух своих сыновей, сначала одного, потом другого, нынче покоилась в саркофаге из камфарного дерева, почти не видная под слоем погребальной утвари из золота, серебра, нефрита, агата, коралла.
Вокруг саркофага были благоприятным образом расставлены красные гробы со слугами – им была высочайше пожалована милость повеситься на шнуре белого шелка, а теперь они обрамляли тело Высочайшей Госпожи, как звезды обрамляют Луну.
Ород поймал себя на том, что улыбается, оглядывая желтое, словно костяное лицо тай-хоу, и согнал улыбку с лица. Но болезненный интерес остался. Косой разглядывал убранство и резьбу саркофага, всматривался в плотно сомкнутые губы убитой, в разгладившийся лоб, почти скрытый под венцом, во впалые щеки. Он словно ждал, когда же Высочайшая пошевелится и откроет глаза, сядет и спросит с недоброй усмешечкой: «Что это вы тут делаете?»
Ород отвел взгляд, одновременно прогоняя сгустившийся морок. Внезапно он похолодел, подумав: а если это неприкаянная душа вдовы мстит ему из-за грани миров?!
Косой торопливо зашептал молитвы, призывая фравашей, духов-покровителей. Да не оставит его Арамазда милостью своей, да не лишит огня и света…
А если оставит? Может же такое случиться? Жрецы-мазданиты пугают грешников бесконечным наказанием в «Жилище Лжи»… Но он туда не попадет! Он же не творил зла никому из почитающих Арамазду… А если он угодит в тутошний ад Хуанцюнь, что значит «Желтый источник»? Говорят, он находится где-то в Сычуани, среди мрачных скал и представляет собой десятиэтажное сооружение, похожее на ханьский суд-ямынь. Его обслуживают писцы, чиновники и палачи, одетые в халаты, подбитые тигровой шкурой – это служит признаком их свирепости. Ему суждено попасть во второе отделение ада – для воров и убийц, где его грешное тело будут волочить по льду до тех пор, пока оно не станет совершенно плоским…
Кто-то легонько потрогал Орода за рукав. Резко обернувшись, ацатан-гьялпо узрел императорского посланника, облаченного в желтый с белым халат.
– Достопочтенного гьялпо просят явиться в зал Драгоценной Торжественности, – прошелестел тот, сгибаясь в поклоне.
– Кто? – по привычке спросил Ород, но посланник лишь заново поклонился.
Пришлось Косому идти. Зал Драгоценной Торжественности был замкнут двумя выстроенными квадратами по двадцать пять всадников каждый: двадцать копьеносцев, четыре арбалетчика и один лучник. Два младших военачальника, оба толстые, вооруженные палашами с зазубренными лезвиями, прохаживались взад и вперед. Тут же фыркали их кони с заплетенными гривами и хвостами, всадники сопровождения удерживали копья с бунчуками из волос яка, символизирующих победу. Завидя Орода, оба военачальника резко прогнулись в поясе, отвешивая поклон, и парфянин поневоле утешился.
В самом зале, прохладном и гулком, было пусто. Лишь у окна сидел в кресле полноватый человек в длинном зеленом халате. Ород узнал евнуха Ли Жуня – нынешнего фаворита императора и его вернейшего слугу.
– Да будет милостиво к вам Вечно Синее Небо, мой драгоценный Цзепе Сичун Зампо, – ласково сказал евнух. Голос его был ниже женского, немного выше мужского, с особым тембром, ни на какой другой не похожим.
Ород низко поклонился, пригибая колени, и глухо проговорил:
– Гун[51] может приказывать.
Ли Жунь польщено улыбнулся.
– Я еще не возведен в гуны, – мягко сказал он, – но вот вы можете выслужиться вплоть до ранга цзы…
Ород перестал дышать. Стать цзы?! Заработать титул четвертой степени? Прожить всю свою жизнь в богатстве и почете? О, Ардвичура-Анахита!
– Что я должен сделать?
– Помните ли тех римлян, которых вы первый признали гуями?
– О, да!
– Так вот, мой драгоценный гьялпо, римляне бежали, воспользовавшись пожаром.
– К-как бежали? Может…э-э… а не могли ли они и сами сгореть?
– Подвалы не сгорели, мой драгоценный гьялпо. Их камера пуста, а решетка выломана. Исчезла и Малая Колесница императора… Так вот, если вы по-прежнему верны Сыну Неба…
– Да я… – задохнулся Ород. – Приказывайте! Все исполню!
– Император дарует вам титул наня,[52] мой драгоценный гьялпо, и отдает в подчинение тех воинов, которых вы видели у входа. Если же вы догоните римлян и уничтожите их, всех до единого, вас возведут еще выше…
Ород растянулся на полу, и воскликнул:
– Исполню все в точности! Десять тысяч лет жизни Священному императору Ань-ди!
Ли Жунь торжественно надел Косому на палец символ власти наня – яшмовое кольцо.
– Ступайте, мой драгоценный нань, и поскорее возвращайтесь, вас ждут великие дела.
Полусотня ханьцев и «головорезики» в общем строю – итого под началом Орода оказалось три ляна по ханьскому счету, семьдесят пять бойцов. Оба командира были в звании ци-ду-вэев[53] и заглядывали Косому в рот, а уж Каджула с Тиридатом, самые авторитетные среди разбойничков, прямо раздувались от гордости. Дворцовая жизнь лишила их всяких сомнений насчет Орода, когда же их предводителя, коему они поверили в пустыне, возвели в нани, они и сами будто очистились от грязи, поднявшись на целую ступень.
Пожалуй, никто из «головорезиков» не стремился очутиться вне закона, просто так уж жизнь сложилась. Неурожайный год. Влезли в долги. Сборщики налогов обобрали до нитки. И что делать? Дохнуть с голоду? Или брать в руки тесак и выходить на дорогу отбирать у богатеньких то, чего лишили тебя? Были и такие, что помирали, позволяя детям своим пухнуть с голоду, а вот некоторые из тех, что подались в разбойнички, выжили. Кто-то, награбив вдосталь, возвращался в деревню, а самые закоренелые пошли до конца. Чем их могло одарить будущее? Публичной казнью? Или мучительной смертью от ран? А вот им повезло, они выбрали Орода. Сначала косоглазый сам назвал себя гьялпо, а нынче, вон, волею императора произведен в нани! И они за ним, прицепом, выбрались на светлый путь…
Ород сразу взялся за дело – разослал гонцов ко всем воротам Лояна и узнал, что Малая Повозка покинула город через южный выход.
Теперь оставалось скакать по следам императорской колесницы и выспрашивать у местных жителей, в какую сторону та путь держит.
За Чунтином, на перекрестке, пахари, что брели со стороны Чанъаня, хором рассказали, что видели Малую Повозку, следующую на запад. Тупые земледелы, они бы и так все выложили, что знали, однако новоиспеченному наню было просто приятно раскручивать шелковый свиток с грозным указом императора – «всячески содействовать подателю сего, не перечить, но исполнять приказы с тщанием». Ханьцам стоило увидеть документ с печатью Сына Неба, как они сразу хлопались на колени и были готовы на все. И в этот момент всеобщей угодливости Ород будто вырастал, прибавлял себе значимости, попадая в незримую тень императора.
Косой горячил коня, одолевая милю за милей. Его маленькое, но грозное воинство поспешало за
