– За мной!

Понукаемый гнедочалый пошел быстрым наметом. Да коняшенок и не ждал посыла – сам ярился, гонистый был, обскачливый. Во как припустился! И ведь мягко как несет, хоть бы раз тряхнуло. Золото, а не коняшка! Грива отвалом на бок, хвост на относе – загляденье…

За скачущими мыслями Олег старательно прятал страх и тревогу – что с Радой? Ни разу даже не вспомнил! Вот ведь…

– Может, наши в лес ушли? – прокричал Ошкуй, пригибаясь к гриве коня.

– Щас увидим! – ответил Валит.

«Надо же! – подумал Олег. – Ошкуй о товарищах вспомнил! Не так уж все и запущено…»

Альдейга строилась широко, привольно, вытягиваясь по берегу Олкоги и забираясь в лес по ее притокам. И четыре тысячи свеев, рассыпавшись по улицам, затерявшись в закоулках, не казались более страшной силой. Не сразу-то и заметишь вражин!

На полном скаку всадники преодолели горку. Вот наконец и Бравлинсхов! Главный хозяйский дом горма горел, языки пламени выбрасывало из окон второго этажа. По двору бегали девки, две кучки воинов из молодшей дружины крепили оборону. А по руслу Ила-дьоги уже бежал отрядец хускарлов, волоча лестницы и веревки, потрясая топорами и копьями.

Вот, наконец, и частокол. Олег бешено замахал рукой гридням, засевшим в привратной башенке. Створка ворот на ржавых пудовых петлях неохотно приоткрылась, и гнедочалый влетел во двор. Остужая коня, Олег сделал круг, высматривая, где мелькнет расшитая рубаха Рады. Рубахи трэлей, кожаные доспехи дренгов, поневы… Углядев зареванную Чару, он замахал ей рукой. Чара подбежала.

– Где Рада? – спросил Сухов, свешиваясь с седла. Травница сначала вытаращилась на Олега, а потом только махнула в сторону кузни:

– Там где-то!

Сухов молча развернул коня.

Странно он чувствовал себя. Умом Олег понимал, что кипит бой, что могут убить, но душа не принимала такой вариант развития событий. Словно все вокруг было не по-настоящему! Будто сидел в сердце некий клапан и не выпускал страхи наружу. Юго-Западными воротами Олег проскакал на опушку. Ошкуй с Валитом догоняли его.

Они были здесь – все, кого он искал, кого жаждал спасти и уберечь от смерти. Возле ивы лежал Вольгаст тиун. Выбеленная рубаха тиуна мокла кровью. Пончик придерживал его голову на коленях, тампонируя рану, и орал, неумело матерясь в сторону Ила-дьоги. Там, в десяти шагах, кричала Рада. Косматый пират-находник без шлема, но в чем-то наподобие пластинчатого панциря, волок девушку за косу, громко гогоча, а Рада лупила по волосатой лапе маленькими кулачками. Олег замертвел. Его сон! Он спрыгнул с коня и бросился к викингу, нащупывая за правым плечом рукоятку хазарского меча. Свей заметил его, но девушку не отпустил, только намотал косу на руку. На правую. Девушка мешала викингу, да и левой биться было несподручно, но он все не отпускал добычу. Рада не удержалась и упала на колени во взбаламученную воду. В жестокой ярости Олег рубанул по руке разбойника, вцепившейся в косу. Меч чисто оттяпал конечность. Рада упала на четвереньки, рыдая, выпутывала из волос кровавый обрубок и глядела, глядела на Олега, не отворачивая зареванного лица, не отрывая огромных умоляющих глаз.

– К троллям тебя, нидинга! – прорычал Олег. – На север и в горы!

Добрый хазарский меч обрушился на бычью шею трубно ревущего викинга… Олег только головой покачал. Повезло – викинга доконал! Хотя, может, на дурака просто нарвался, похотливого и жадного. Но об этом потом – в свободное от войны время. Вон, набегает еще один желающий сдать кровь рыбам на анализ… Этот был не столько могуч, сколько просто грузен. Хускарл. Но быстр, чертовски быстр… Олег едва успевал отбиваться от этого рубаки. Свейский меч полоснул Олегу по ребрам, рассек мышцу бедра… И тут Олегу снова повезло – клинок свея изломился у самой крестовины! Мах. Олегов меч вспорол пивной животик – сизые кишки вывалились неприятным куб-лом, плюхнулись в воду. Олег развернулся и поспешил назад, протягивая руку Раде, фиксируя каждую мелочь, – и заплаканные глаза, и пятнышко сажи у девушки на щеке…

– Пошли, маленькая, пошли, – сказал он ласково. Рада больше не плакала, всхлипывала только, когда цеплялась за него – за руку, за пояс, за шею. – Пошли, пошли… Тиуну нашему худо.

Пончик больше не орал и не ругался, сосредоточившись на оказании первой помощи. Ему пособлял Валит.

– Как он? – спросил Олег, в правой держа меч, в левой – руку девушки.

– Живой… – проворчал Пончик, закладывая черные зияния ран чистыми тряпицами, смоченными в пахучем зелье. – Крови вытекло – пропасть… Угу…

Валит вдруг вскинул голову и выдернул из тула стрелу. Ложил он ее не слева от лука, а справа, большим и указательным пальцами придерживая за пяточку, прочими оттягивая тетиву. Приседая, Олег ушел с линии огня и облегченно выпрямился – свои!

– Вона, пороки едут! – возбужденно крикнул Ошкуй, выламываясь из тальника.

Из-за ив вывернули две конные упряжки, влекущие квадратные повозки на шести катках. На повозках покачивались катапульты – онагр и баллиста, сплоченные из бруса. Онагр бил по навесной траектории,