Огонь, ассоциирующийся с Гефестом, -- это подземный огонь, расплавленное ядро, вздымающееся из глубин вулканической лавой. Подземный огонь -- это метафора чувственных страстей -- буйное пламя половых и эротических чувств, томящееся в теле до тех пор, пока человек не найдет ему выражение. Это также сдерживаемые и подавляемые гнев и ярость; или же страсть к красоте, которая ощущается как смутное волнение в теле (недаром тело человека нередко символически уподобляют земле).

Эти чувства, скрывающиеся под поверхностью глубоко интровертной личности, могут прорваться бурно и неожиданно. Когда такой человек в задушевной беседе рассказывает кому-то о своих чувствах, собеседник почти всегда удивляется: 'А я и не думал, что внутри тебя бурлят такие страсти'.

Архетип Гефеста обусловливает склонность мужчины (или женщины) не говорить о своих чувствах и не обращать на них внимания. Он предпочитает отправиться в свой личный вариант кузни и работать в полном одиночестве. Там он либо сублимирует чувства, либо выражает их в работе. Например, архитектор, которому хочется мира и порядка в доме, может вложить свои чувства в проектируемые им здания (вместо того чтобы поговорить со своими домашними о том, как его раздражает беспорядок); художник-абстракционист создает на полотнах ту атмосферу, к которой стремится, или же выражает в картинах гнев и боль оттого, что на его чувства никто не обращает внимания (при этом он никогда прямо о них не говорит или, в лучшем случае, говорит, но недостаточно четко).

Кузница -- это любое место, где Гефест совершает работу по трансформации, или передаче своих глубоко затаенных чувств в объекты внешнего мира. Студии художников или механические мастерские нередко представляют собой место, где мужчины остаются наедине с этим архетипом -- превращаются в Гефеста, работающего в своей подземной кузнице.

Неразделенная любовь, недостижимая женщина, отсутствие взаимопонимания в браке -- все это может питать трансформирующий огонь кузни мужчины, в ком активизирован архетип Гефеста. Огонь кузни представляет собой нежданную страсть, вдохновляющую на творческую работу.

Как мы уже отмечали, Гефест был единственным олимпийцем с физическим увечьем -- единственным несовершенным из главных богов. Гефеста отвергли на Олимпе либо потому, что он родился косолапым, что унизило его мать, Геру, либо потому, что он рассердил своего отца Зевса (а покалечился он уже при падении с небес).

Физическое увечье Гефеста неотделимо от эмоциональных травм, нанесенных родителями. В результате увечья и неприятия со стороны родителей Гефест стал богом-кузнецом -- архетипом, в котором отражается инстинктивное стремление к работе как способу эволюционировать и исцелять эмоциональные травмы. Гефест -- это архетип увечного мастера (художника, писателя, целителя, изобретателя, промышленника), чье творчество неотделимо от его душевных ран.

Гефест-ремесленник подобен раненому целителю, чье желание лечить порождено собственной раной, -- и исцеляя других, он также исцеляет свои недуги. У Гефеста была повреждена нога, и он ходил прихрамывая -- из-за этого над ним открыто потешались другие олимпийцы. Он сам не мог стать красивым, поэтому создавал красоту вокруг себя. Нога Гефеста функционировала плохо, зато его творения работали безупречно. В своих творениях мужчина (или женщина) Гефест видит целостное и полноценное отражение себя. И это отражение позволяет ему обрести самоуважение и высокую самооценку, а также научиться ценить и уважать других. Так происходит исцеление ран через работу.

Как отмечает писатель-юнгианец Джеймс Хиллман, 'Наши родители наносят нам травмы. У каждого есть травмы, нанесенные родителями, и сами наши родители тоже травмированы. Мифологический образ травмирующего или травмированного родителя дает почву для психологического утверждения, что родитель и есть травма'¹. Люди нередко возлагают ответственность за свои травмы на родителей; но это же утверждение 'родитель и есть травма' может означать, что травмы нас растят и воспитывают. Образно говоря, травмы могут быть отцами и матерями наших судеб.

Если архетип Гефеста занимает много места в личности человека, он может воплотить в жизнь образ увечного мастера, -- его травмы и отверженность станут 'родителями' творческих способностей. Но это возможно только в том случае, если, как Гефесту (у которого были две приемные матери), мужчине посчастливилось встретить людей, которые искренне заботились о нем и помогли развить навыки, позволяющие осуществлять его творческий потенциал.

Сброшенный с Олимпа и 'низвергнутый на землю', Гефест в чем-то подобен Адаму и Еве, которых изгнали из сада Эдемского. В обоих мифах страдания и необходимость трудиться являются результатом 'падения'.

В детстве Гефест на собственном опыте познал жестокость, когда кто-то из родителей сбросил его с Олимпа. В результате этого события он остался калекой на всю жизнь. В семьях, где часто бывают конфликты, кто-то из детей нередко берет на себя роль миротворца. Нередко это самый уязвимый ребенок, особенно остро чувствующий признаки назревающего конфликта. На Олимпе роль такого ребенка играл Гефест.

В начале 'Илиады' описано, как боги сидят за обеденным столом и между ними завязывается спор, который мог бы перерасти в крупный скандал, если бы не своевременное вмешательство Гефеста -- домашнего миротворца. Нечто подобное довольно часто бывает в реальных человеческих семьях. 'Не серди папу, а то достанется всем!' -- подход, типичный для Гефеста.

Между правителями возникли разногласия. Зевс пообещал Фетиде возвысить ее сына и усмирить его противников. На небесах началась ссора. Гера сурово упрекнула мужа и получила резкую отповедь. Едва сдерживая гнев, она замолчала. Среди богов поднялся ропот. Тут встал со своего места Гефест, сын Геры, чтобы примирить спорящих. Он заявил, что недостойно богов ссориться из-за смертных, омрачая великолепный пир. Все наладится, если только мать примирится и смягчится по отношению к отцу, -- тогда и отец перестанет сердиться, поскольку все почувствуют, что его власть здесь неоспорима. На это Гера улыбнулась и с радостью приняла из рук сына кубок².