– Мой отец был непревзойденным пьяницей, а пьяным он становился одним из самых мерзких людей на земле. Он бил и мать, и нас с завидной регулярностью. Пока я рос, он в основном был без работы, работала мать. Он приводил женщин с улицы и трахал их чуть ли не на глазах у детей. Но это еще что! Пару лет назад я узнал, что старшая дочь моей сестры от нашего собственного отца.

Он помолчал немного, потом вздохнул, словно на что-то решаясь.

– И все же, даже зная все это, где-то в глубине души я верю, что он меня любил. – Впервые в жизни Бадди признался вслух в том, что было его самой постыдной тайной. – Я знаю, что это ненормально, но так оно и есть.

Коул тяжело вздохнул:

– Выходит, с нами не все в порядке? Я знавал людей, которые отказывались от родителей потому, что одному внуку присылали подарок дороже, чем другому. А мы...

– Мы ищем любви людей, которые так и не научились ее выказывать. Я не хочу сравнивать Фрэнка со своим отцом. Фрэнк по сравнению с ним святой. Я только хочу, чтобы ты помнил: вас с Рэнди на произвол судьбы не бросали. Многие из нас не могут чего-то простить людям, которые нас растили.

– Да, это как семейная тайна, которая передается из поколения в поколение.

– Знаешь, мне всегда казалось, что Фрэнк очень одинокий человек. Я, собственно, даже не знаю, дружил ли он с кем-нибудь. – Зазвонил телефон. Бадди хотел было не подходить, но вспомнил, что Сьюзи уехала с детьми, а их старенький «Форд» в последнее время барахлит.

– Сейчас вернусь, – сказал он Коулу.

– Можешь не торопиться. Мне есть о чем подумать. Я пока что пойду прогуляюсь. Нога затекла, хочу ее размять.

Бадди пошел в дом.

– Есть отличная тропинка вдоль ручья, – сказал он Коулу. – Она тянется на полмили, не больше, а в конце упирается в водопад.

– Там я и буду, если понадоблюсь.

Когда Бадди дошел до телефона, трубку уже повесили. Он отправился в кухню и стал чистить овощи – для тушеного мяса, которое уже томилось в духовке. Закончив с этим, он собрался было присоединиться к Коулу, но тут увидел машину. Приехала Сьюзи, и он вышел помочь ей разгрузить продукты.

– Я не нашла никого, кто бы подменил меня сегодня вечером в галерее, поэтому забросила детей к Хелен. – Она открыла багажник и протянула Бадди пакет. – Ведь ты, наверное, захочешь взять с собой Коула.

Он наклонился и поцеловал ее.

– Ты у меня лучше всех. – Он протянул руку за следующим пакетом. – Но, знаешь, тебе надо постараться быть менее злопамятной.

Она не смогла сдержать улыбку.

– Отстань.

– Подай-ка еще вот это. Не ты ли говорила, что никогда не простишь Коулу Вебстеру того, что он меня отбросил, как пару вонючих носков?

– Если хочешь меня цитировать, то, пожалуйста, без искажений. Я говорила, что он с тобой обошелся как с грязным бельем.

– Мне больше нравится моя версия.

Она вытащила последний пакет и пошла к дому.

– Кстати, а где сам Коул?

– У него нога разболелась, и он пошел прогуляться.

– Ты хоть с ним поговорил? Он действительно так плох?

– Да не то чтобы хорош, – признался Бадди. – Да одного взгляда на Коула достаточно, чтобы это понять. – Она открыла дверь и посторонилась, чтобы пропустить Бадди. – Он так переменился. Как ты его узнал?

Бадди представить себе не мог, что должно было случиться с Коулом, чтобы он его не узнал.

– Как узнал бы наших Коула с Дарлой.

– Ты слишком молод, чтобы приходиться Коулу Вебстеру папашей, – поддела она его.

– Иногда отцовство – это состояние души, Сьюзи.

Коул вернулся с прогулки и вошел в дом через черный ход.

– Теперь я понял, почему вы обосновались здесь, – сообщил он. – Здесь смыкаются два мира – цивилизованный у парадного входа и дикий за задним двором.

– Я влюбилась в это место, как только его увидела, – сказала Сьюзи.

Бадди поставил в холодильник пакет молока.

– Да-да, она говорила, что это напоминает ей дом ее бабушки.

– Только холмы и деревья вокруг. Дом был совсем другой, – уточнила Сьюзи. – Бабушка жила в хижине из шпал. Водопровод у нее появился, когда я школу заканчивала.

Коул стоял, опершись о косяк. После прогулки затекшие мышцы расслабились, но боль в ноге осталась.