Простите мне мой вздох, мою слезу,И даже грусть поэта вдохновляет.Я все еще иду, вперед гляжу,И мой народ меня благословляет!1978
* * *
Молнии небо скородят, как бороны,Все перепуталось, не разберешь.Черные космы, торчащие в стороны,Тянутся в поле, где тихая рожь.Вот уже первая капля подпрыгнулаНа пропыленной тропинке полей,Радуга спину веселую выгнула,Хочется весело прыгнуть и ей!Туча-хозяйка державно расходуетВсе, что от знойного дня запасла,Стрелы дождя ополчились с охотоюНа землю, на поле — нет им числа!Щедрость такая припомнится осенью.Скосим. Посушим. Начнем обмолот.Хлеб уродится! И прямо и косвенноМожно сегодня сказать наперед!1978
* * *
— Бабушка! Годков-то много ли? —Я спросил на стёжке узкой.Личико такое строгое,Взгляд непоправимо грустный.— Сколько дашь? —Впилась глазами.— Думаю, что девяносто.— Добрый! Взял чуть-чуть убавил,Два годка осталось до ста!Век живу! Легко ли молвить?!Три войны легли на плечи,Трижды край мой кровью полит,Трижды мой народ калечен.Дом осел, сносились двери,Печь кирпичная рассохлась,А я живу! А я при деле,Есть, скажи, у бабки совесть?!Стал быть, богу так угодно,Чтобы я не умирала,Стал быть, нет земли свободной,Для могилы места мало.Не нужна я богу, значит,Я уж с ним и не враждую.Что-то чибис нынче плачет,Это, милый, не к дождю ли?
