В московской лиственной аллее.Но вот письмо я опустил,— Лети, — сказал ему, — скорее!— Мне в самый раз такой приказ, —Письмо из ящика сказало.И в даль отправилось тотчасОт Ярославского вокзала.1977
* * *
Низинные и заливные,Зеленые и вороные,Стоят луга во всей красе,Вдали от пыли и шоссе.Луга! Какое загляденье,Какое доброе гуденьеРаспространяет добрый шмель,Настроивший виолончель.Меня волнует и понынеЧуть горьковатый дух полыни,И мать-земля, его родив,Сказала нам, что он правдив.Иду поречными лугами,Где ястреб надо мной кругами,И время мне сказать пришло,Что над землей витает зло.Но я напрасно огорчался,Уж выстрел над землей раздался,Разбойник падает в траву,Очистив неба синеву.1977
* * *
В моей мелодии минор,Который все сильней с годами.За речкой лес глухонемой,Река, придавленная льдами.Такая тишь. В ушах звенитТугая тетива пространства.Под темной елью лось стоит,Большой, таинственный, прекрасный.Я вижу, что и он другой,Чем был в июне. Как печально,Зверь, в сущности немолодой,Один в лесу рассвет встречает.Синичка выронила: — Пинь! —И прянул великан ушамиИ в снежную лесную стыньПошел широкими шагами.