Бентам? Подходящая кандидатура. Красивый. Богатый.

Джеймс едва не объявил о своем выборе вслух, но при мысли, что придется отдать леди Стэндон Бентаму, стиснул зубы.

Он взглянул на Миранду, которая смотрела на него с таким видом, словно хотела сказать: «Видите, это труднее, чем вам казалось».

— Если я не найду подходящего кандидата для леди, я сам на ней женюсь.

С таким же успехом он мог объявить, что отправится в дебри Африки. Или в Камберленд.

— Женишься? Я не ослышался?

— Да. Если дело обстоит именно так, лучше меня никого не найти.

Джек вытаращил глаза, Миранда смотрела на герцога с лукавой улыбкой.

— Тогда давайте это обсудим, ваша светлость. — Она кружила вокруг него, словно кошка. — Допустим, вы женитесь на ней. И она переедет сюда. Где она будет спать? В вашей постели или в покоях, которые вы держите запертыми, как склеп?

«В моей постели», — подумал он, и эта мысль сразила его с той же силой, что и кулак Клифтона.

Осознав это, Джеймс покачнулся. Пока Миранда не задала вопрос, он не осознавал этого.

Он хотел леди Стэндон.

Но признаться в этом не решался. Это слишком личное, слишком много для него значит.

А что, если она не захочет делить с ним ложе?

Что до старой комнаты Ванессы… Эта комната давила на него, будто сами стены все еще хранили тайны, которые его жена открыла на смертном одре. Тайны, которые разрушили память о его недолгом браке.

«Если Элинор выйдет за меня, все будет по-другому».

Откуда такая уверенность?

— Она может выбрать, что пожелает, — заявил он. При мысли, что придется открыть комнаты Ванессы и войти в ту спальню, Джеймс похолодел. — Комнаты, которые выходят в сад, замечательные. Миссис Окстон их проветрит.

— Прекрасная идея, Паркертон, — согласилась Миранда. — Тогда вы будете жить вполне комфортно. Надо снять с мебели чехлы, и все будет в полном порядке.

— А теперь разве не так? — рассердился Джеймс.

Миранда остановилась перед ним.

— Вы не будете знать самое главное о вашем браке.

— И что же это? — Он скрестил руки на груди.

— Почему она вышла за вас.

Это поразило его в самое сердце.

Именно поэтому он избегал новой женитьбы.

Да и как он мог узнать правду? С Ванессой он ее не знал.

И все-таки он не собирался обсуждать это с Мирандой.

Лучше перейти в быстрое наступление, чем вязнуть в этом болоте.

— Уверен, что леди Стэндон выйдет за меня. — Джеймс поднялся и принял привычную величественную позу. — Оглянитесь вокруг, мадам, это не трущобы Севен-Дайалс.

Эта комната, как и остальные в городском доме герцога, была ошеломляюще элегантной. Золоченые карнизы, пол из итальянского мрамора, турецкие ковры, парчовые шторы. Никаких сквозняков, никаких каминов. Самая лучшая мебель, которую можно приобрести благодаря деньгам и хорошему вкусу.

— Таков ваш ответ? Если бы все это было так важно, вы оказались бы первым в ее списке? — не унималась Миранда.

— Простое упущение, — ответил Джеймс, хотя не думал так.

— И это все, что вы хотите, ваша светлость? Благодарную жену? Ведь все эти годы вы не задумывались о браке.

Благодарная жена? Эти слова разозлили Джеймса. Ему казалось, что он слышит крики Ванессы.

«Я должна выйти за Паркертона! Должна! Отец настаивает. Герцог — наша единственная надежда на спасение».

Но она говорила не с ним. В горячечном бреду она признавалась призрачному возлюбленному, который все еще владел ее сердцем.

Стряхнув эхо прошлого, Джеймс сказал:

— Возможно, удар Клифтона открыл мне новые перспективы.

Он чувствовал себя по-другому. Весь его внутренний мир стал другим.

С тех пор как он встретил ее…

Но Миранда стояла на своем.

— Вы не думаете, что леди Стэндон заслуживает мужчины, который воспламенит ее сердце? И разве вы не заслуживаете того же самого? — Подавшись вперед, она ткнула его в грудь. Буквально пронзила сюртук пальцем. Совсем как та фурия, которая служит экономкой у леди Стэндон. — Я думала, что человек в вашем положении хочет большего. Гораздо большего.

Большего? Что это значит?

Джеймс понятия не имел, о чем говорит его невестка.

Но в нем вспыхнуло подозрение.

Он хотел, чтобы его имя было в этом чертовом списке. И первым. Он хотел, чтобы Элинор смотрела на него так, будто он единственный в мире способен спасти ее.

Миранда резко повернулась и, разъяренная, вылетела из комнаты.

Джеймс и Джек не двигались, опасаясь, что у нее появятся еще какие-нибудь аргументы, и она вернется читать им нотацию. Точнее, Джеймсу.

Но Миранда торопилась вверх по лестнице, и когда была достаточно далеко, Джеймс повернулся к брату.

— Извини, Джек.

Джек, к удивлению Джеймса, покачивался на каблуках и улыбался.

— Извинить? За что?

— За то, что так разгневал твою жену.

— Это? Это всего лишь прелюдия, — рассмеялся Джек.

Джеймс сквозь открытую дверь посмотрел на лестницу.

— Хочешь сказать, что она еще больше разъярится?

— Временами она бывает не в духе. — Джек подошел к брату и хлопнул его по плечу.

Джеймс видел этот дружеский жест у других, но Джек по отношению к нему прежде этого не делал. Их положение в жизни, титул Джеймса и прошлая беспутная жизнь Джека всегда создавали между ними огромную дистанцию, но сейчас все внезапно переменилось.

Джеймс переменился.

— Это мне следует благодарить тебя, Паркертон. — Джек направился к двери.

— За что? Я разозлил твою жену.

— Знаю. — Джек снова озорно улыбнулся. — Пожалуй, поднимусь наверх и воспользуюсь ее настроением.

Он подмигнул и радостно помчался вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

Тут до Джеймса дошло, о чем говорил Джек, и чем он собирается заняться, поднявшись наверх.

Среди бела дня и под крышей этого дома.

Джеймс осторожно посмотрел на потолок. О Господи! Информации больше, чем он хотел знать.

Повернувшись, Джеймс направился к парадной двери, но сообразил, что на нем все еще сюртук Джека. Тот самый, в котором Джек, наверное, ухаживал за Мирандой.

Осмотрев темную шерсть, герцог заключил, что он, должно быть, очень мало знает о женщинах.

Точно так же, как его брат о моде.

Неужели есть веская причина, по которой его, герцога Паркертона, леди Стэндон не включила в свой список?

Джеймс, сколько ни думал, ни одной не мог придумать. Его братец отправился наверх наслаждаться с