– Парашютист? – в недоумении переспросила девушка.

– Да, но я с самолета не прыгаю. Нас так прозвали за самостоятельный захват городских пустырей. Там я и подобные мне построили маленькие домики, – Пато перевел дух. – Так идешь ты со мной, Марианна, или нет? Нехорошо ночью девушке в незнакомом городе оставаться на улице. Особенно приехавшей из деревни. У тебя по крайней мере будет на первое время крыша над головой… от души предлагаю! Поверь! А потом подыщешь работу… Ну, если, конечно, не доверяешь…

Колебания Марианны отразились на ее лице. Это видел Пато, потому и не торопил: пусть сама думает, не маленькая.

И вдруг девушка доверчиво притронулась к его руке.

– Спасибо, Пато. Я верю тебе.

– Ну, наконец-то, решилась! – засмеялся парень. – Так идем, а то совсем скоро стемнеет.

Эстер жила в собственном небольшом доме, полученным в наследство от отца. Жила вдвоем со служанкой Рамоной. Сколько девушка помнила себя, молчаливая и преданная Рамона всегда была рядом с ней, беспрекословно выполняя капризы и желания своей молоденькой своенравной хозяйки.

Эстер рано лишилась отца, совсем не помнила матери; деньги, оставленные родителями, позволяли ей жить скромно, но безбедно.

Нельзя сказать, что девушка была очень привязана к единственным своим родственникам, – тете, донье Елене, и дяде, дону Альберто.

Она исправно навещала их, заглядывала к обеду, к ужину, а то и просто так поболтать с тетушкой. Склонная к доброте, донья Елена, относясь к племяннице искренне и сердечно, всегда была рада ее приходу.

Вот и сегодня, когда в доме Сальватьерра только и было разговоров, что о скором возвращении молодого хозяина, Эстерсита решила заехать к родственникам. Донью Елену она нашла за любимым занятием – раскрашиванием статуэток; та была несколько бледна и озабоченна. Когда же в гостиной появился дон Альберто, Эстер почувствовала, что и дядя не в своей тарелке. Чем-то расстроенный и недовольный он, сухо поздоровавшись с племянницей, присел к столу, чтобы выпить поданный Марией сок, и продолжал, еще утром начатый с доньей Еленой разговор.

– Имей в виду, если твой сын что-нибудь по приезде выкинет, я ни минуты не буду терпеть его выходок. Выгоню из дому! Только прошу, не защищай его, пожалуйста. И вообще, он, думаю, не заслуживает того, чтобы о нем столько говорили. Он вырос чудовищем, монстром. Да, да, монстром! – На худощавом лице дона Альберто появилось выражение брезгливого презрения. – Он симулянт и бездельник…

Желая как-то сгладить остроту ситуации, но не чувствуя неловкости от услышанного, – Эстер, а она всегда была в курсе дел семьи родственников, – кокетливо улыбнулась и поправив легким прикосновением пальцев свою прическу, рассмеялась, подойдя к дону Альберто, капризно протянула:

– Но ведь он очень красивый, ваш сын… Луис Альберто ведет себя так потому, что ему это всегда позволялось. У него такой характер. Но он самолюбив…

Видя, что расстановка сил на семейном фронте складывалась явно не в его пользу, дон Альберто, поспешно допив сок и извинившись перед дамами, сослался на обилие работы.

– С вашего разрешения, я в библиотеку.

Донья Елена не удерживала мужа, поскольку обсудить проблемы, касающиеся Луиса Альберто, было несравненно интереснее с племянницей, которая, по ее наблюдениям, была неравнодушна к ее сыну; Эстерситу вовсе не смущал его несносный характер.

– Я убеждена, – оживилась после ухода мужа донья Елена, – я просто уверена, дорогая, что мой сын должен влюбиться непременно в девушку нежную, красивую. Вот, как например, ты, Эстер! А когда он женится, пойдут дети, он опять станет прежним Луисом Альберто – покладистым и добрым.

– Да, тетя, я знаю. Луис Альберто для меня, признаюсь, – завидная партия. Его прошлые любовные увлечения меня совсем не волнуют: у какого неженатого мужчины их не бывает. Не так ли, тетя?

– Конечно, дорогая. Ты знаешь, какой мой сын чувствительный?

– Что-то не припоминаю. Может быть, в детстве был? Теперь он просто грубиян. Но тетя, это же исправимо, уверяю вас.

– Как мне хотелось бы в это верить! – Донья Елена взяла руки Эстер в свои, нежно пожала их. – Попытайся, попробуй, дорогая, многое зависит от тебя.

– Не волнуйтесь, тетя. Признаюсь вам откровенно: я с детства мечтала стать женой вашего сына. Еще тогда, когда мы играли с Луисом Альберто в детские игры и были крохотными.

– О, Эстерсита! Ты даже не представляешь, как обрадовала меня. Теперь я не сомневаюсь, что в наш дом вернется любовь и покой.

Женщины еще долго в тот вечер обсуждали предстоящие события и расстались вполне довольные друг другом.

Проснувшись наутро в домике Пато, Марианна обнаружила, что он уже стоит около окна и приветливо машет рукой.

– Доброе утро, Марианна! Как спалось на новом месте?

– Спасибо! Очень хорошо, Пато. А где же ночевал ты?

– У своего приятеля, тут, недалеко. Знаешь, я чертовски голоден. Давай попьем кофе. Заваривай, там все на столе. А я принес свежие булочки и печенье.

Сидя за маленьким столиком и попивая кофе, молодые люди уже не испытывали смущения и болтали обо всем как добрые друзья. Марианна посетовала на свою судьбу, и через каких-то полчаса ее спаситель уже знал о ней абсолютно все: погоревал вместе с нею оо умершем отце, покинутом ранчо, возмутился жестокостью и вероломством мачехи, недоумевал, каким образом не оказалось по указанному в визитной карточке адресу сеньора, к которому ехала Марианна… Девушку восхитила самостоятельность Пато – ведь он умел делать абсолютно все – и в кузнице работал, и каменщиком, и садовником, и чистильщиком обуви… Да, вот, кстати: чтобы не быть обузой Пато и она, Марианна, может поработать щетками и ваксой какое-то время – на ранчо она это делала каждый день. Как на это смотрит Пато, а?

– Ну идет! – весело одобрил юноша. – Я сейчас отправлюсь по своим делам, а ты забирай-ка ящик и щетки, – они у меня еще целы. Удачи тебе! Можешь выбирать любой ближайший угол – там и клиентов будет побольше.

Перед тем как отправиться к сеньорам, которым он обещал накануне поработать в саду, Пато позвонил в дом священника Адриана. Познакомившись с падре в трудные времена, Пато не мог забыть доброты этого человека и участия, которое он проявил к совсем незнакомому, пришедшему с улицы мальчишке. Исповедовался у него не раз. Вот и теперь юноша забежал в этот благословенный святой дом: ему нужен был совет падре Адриана.

– Ну, молодой человек, о чем пойдет речь на сей раз? – приветливо улыбнулся он, поднимаясь навстречу юноше.

– Понимаете, падре, дело в том, что вчера вечером я встретил на улице девушку. Ну, она ко мне пошла… ночевать.

– Паскуаль!.. Говори все как есть! Как ты мог?..

– Нет, нет, падре, вы не подумайте чего плохого. Она честная, хорошая девушка. Она просто стояла на улице одна, не знала куда ей податься. И денег у нее не было. Ну, я и позвал к себе.

– Чадо мое! Это нечестно, тебе нельзя было этого делать.

– Тогда что? Нужно было ее оставить на улице? Так?

– Но кто эта девушка? Откуда? Где ее родители?

– О, это длинная история, падре. Она из деревни, отец умер, и мачеха ее выгнала. Вот и приехала в Мехико.

– Понятно. Но ты сначала приведи девушку сюда, ко мне, а потом мы с тобой решим, что делать.

– Падре, да она здесь, со мной! Ждет за дверью. Иду!..

Священник решил не откладывать своего визита к сеньорам Сальватьерра, тем более, что и дону Альберто он обещал навестить его в ближайшее время. И вот его уже встречает с неизменной приветливой улыбкой донья Елена.