– Мне пришлось преобразиться, любимый, – чуть ли не виноватым голосом сказала Аня. – Только так мы могли пережить этот ужасный жар.

Я все еще не мог говорить и подумал, что так даже лучше. Признаться Ане, что я заподозрил ее в предательстве, было бы свыше моих сил.

– В своем истинном… – Она осеклась и начала заново: – В своем другом обличье я смогла поглощать энергию, исходившую из ядерного колодца, и с ее же помощью защитить нас.

Голос, наконец вернувшийся ко мне, представлял собой нечто среднее между скрипом и кваканьем:

– Значит… это не ты… вызвала скачок…

– Нет, я не управляла пространственно-временным переходом, – легонько качнула она головой. – На это время и место был нацелен искривитель Сетха.

Положив голову Ане на колени, я просипел:

– Меловой период.

Моя любимая промолчала, но взгляд ее серых проницательных глаз был словно устремлен в иные времена и пространства.

Я снова припал к ковшику. Несколько глотков – и я смог заговорить почти нормально:

– Из того, что мне удалось узнать, заглянув в сознание Сетха, когда он зондировал меня, вытекает и тот факт, что в этом времени – за шестьдесят – семьдесят миллионов лет до неолита – происходит, произошло или произойдет нечто существенное.

– Эпоха Гибели, – тихонько проронила Аня.

– Когда вымерли динозавры?

– А вместе с ними тысячи других видов – и растений, и животных. Землю потрясла глобальная катастрофа.

– Какая?

– Неизвестно, – грациозно развела она руками. – Пока.

Привстав на локте, я заглянул прямо в ее божественно прекрасные серые глаза.

– Ты хочешь сказать, что творцы – Золотой бог и прочие – не знают, что произошло в один из наиболее критических моментов времени за всю историю существования планеты?

– Нам не было нужды выяснять это, любимый, – улыбнулась Аня. – Так что не смотри на меня с таким осуждением. Мы пеклись лишь о роде людском, о твоих сородичах, Орион, о созданных нами творениях…

– Из которых развились вы сами, – вставил я.

Она склонила голову, соглашаясь.

– Так что до сих пор нам не требовалось выяснять, что случилось за шестьдесят пять миллионов лет до нашей собственной эры.

Силы мало-помалу возвращались ко мне. На багровой, обожженной коже зияли рваные следы когтей рептилий Сетха, но я уже настолько окреп, что смог подняться на ноги.

– Этот момент времени сверхъестественно важен для Сетха, – сообщил я. – Надо выяснить почему.

– Да, – согласилась Аня, – но не сию секунду. Полежи здесь, а я раздобуду чего-нибудь поесть.

Тут я заметил, что при ней нет ни инструментов, ни оружия. Аня догадалась, о чем я подумал.

– Любимый, я не сумела вернуться в мир творцов. Мы по-прежнему совершенно отрезаны от них Сетхом. Я только смогла проскользнуть вдоль вектора настройки его искривителя. – Оглядев себя, она добавила, скромно улыбнувшись: – И потратить немножко энергии, чтобы одеться.

– Это лучше, чем изжариться насмерть, – отозвался я. – Твой наряд очарователен.

– Мы здесь совершенно одни, без надежды на чью-либо помощь, и одному лишь Сетху ведомо, в каком времени и месте мы находимся.

– Он будет нас искать.

– Вряд ли. Наверно, он решил, что мы убрались с его дороги.

Я с трудом сел.

– Нет. Он будет нас искать и попытается уничтожить раз и навсегда. Он ничего не оставляет на волю случая. Кроме того, здесь для него критическая точка пространственно-временного вектора. Он не позволит нам вмешиваться в его планы.

– Ладно, время не ждет. Сперва надо позаботиться о неотложном. – Аня поднялась на ноги. – Сначала пища, потом кров. А затем…

Послышались громкие шлепки по воде, раздавшиеся настолько близко, что напугали нас обоих.

Я впервые по-настоящему разглядел, куда нас занесло. Нас окружали заболоченные джунгли, состоявшие из гигантских папоротников и низких, узловатых мангров.[2] Со всех сторон подступали густые заросли рогоза, покачивавшего нелепыми головками. Даже насквозь пропитанный влагой воздух был каким-то душным, тяжелым и невозможно жарким, как в бане. Всего в десяти ярдах от нашего губчатого ложа грязная болотная вода неспешно текла сквозь камыш и путаницу корней. Самое подходящее местечко для крокодилов – и змей.

Выпрямившись во весь рост, Аня вглядывалась в плотные заросли. Разглядеть что-либо можно было только на расстоянии нескольких футов. Я с трудом встал, пошатываясь от слабости, и сделал Ане знак взобраться на ближайшее дерево.