— Так что все-таки это значит, Мария?

— Ты спрашиваешь, куда подевалась моя бесовская маска? Она Причастия испугалась и... исчезла. — Мама рассмеялась.

— Какого Причастия?

— Мы сегодня с Катериной в церковь ходили и причащались. Из Чаши Тела и Крови Христовых причащались.

Папа на это ничего не сказал, но как изменилось его лицо!.. Я описать не смогу: много слишком слов на это бы ушло. Глаза его возмущенно кричали: «Как?!» Причем вопросительных и восклицательных знаков можно и сотню поставить, и все мало будет.

Наконец папа очнулся.

— Та-ак!

— Ин-те-рес-нень-ко, — с улыбкой закончила за него мама.

Тут бы и папе рассмеяться — и делу конец, но он нахмурился и рассвирепел окончательно.

— По стопам тещи пошла?! На «рынок» по воскресеньям ходить?!

Папа начал бессвязно орать и бегать. Мама стояла, его не слушала, смотрела прямо перед собой и изредка вздыхала.

Закончил папа тем, что пообещал запретить им выходить на улицу и даже вообще общаться:

— Поповщины в моем доме не будет!

— Ты иди сейчас на себя в зеркало посмотри!

— Нечего мне смотреть! — кричал папа. — Я его вообще расшибу! Да, вот сейчас пойду и расшибу!

Папа схватил лыжную палку, стоящую в углу, и бросился в бабушкину комнату. Мама — за ним. Папа подскочил к зеркалу, размахнулся и... замер. Мама подбежала к нему, схватилась за палку и вскрикнула даже, когда взгляд на зеркало упал. Над страшной мордой мужа возвышалась, качаясь на другой, более длинной шее, вторая страшная морда, ужаснее первой в тысячу раз. Первая морда изображала потрясение, удивление, а вторая качалась с жутким равнодушием, изредка посмеиваясь. И что это было за посмеивание!.. Мама отняла у папы палку и покачала головой.

— Какой ужас!

— Вторая, — сказал папа.

Новая качающаяся голова беззвучно осклабилась в отражении.

Маму передернуло, и она выскочила из комнаты, не выпуская из рук палку. Следом вышел папа. Ошарашенности от видения не было больше на его нормальном лице. Он остановился, глядя на маму в упор.

— А мне плевать, — с вызовом сказал он. — Да-да! Почему это я должен доверять этим стеклам?! Бред! Галлюцинации! Почему это я должен обращать на них внимание?

— Потому что, Костя, когда ты смотришь на них, ты так не думаешь.

— А я никак не хочу думать!

— Но как-то все-таки надо это объяснить. Лешино объяснение тебя не устраивает; то, что меня оно снова человеком, а не бесом показывает, тебя не устраивает...

— Это как раз меня устраивает.

— Но ведь я в зеркале сама собой стала только от Причастия!

— Да чепуха это! Ты же образованный человек! Может быть, это инопланетяне шутят. Так и то вернее.

Мама засмеялась:

— Ну вот, вся твоя образованность в этом. Господа Бога, Который рядом и дела Которого — вот они, — Его нету. А какие-то инопланетяне, о которых никто ничего не знает, — те, оказывается, существуют, да еще и всемогущи. По-моему, так рассуждать — и есть чепуха.

Удивилась мама своим