Вид самой Джулии совершенно не разубедил Харриет. Хозяйка дома, явно парализованная этими словами, сидела очень прямо, застыв на софе с бессмысленной улыбкой, словно приклеившейся к ее губам.

– Это было ошибкой – привозить сюда вашего друга-художника, – говорила между тем Луиза. – Кроме того, это непозволительная дерзость. Уордли-Холл – это не Уидкомб-Крисчент.

– Может быть, вы потрудитесь объяснить последнее замечание? – произнес голос у дверей.

Ричард вошел в комнату очень тихо и стоял – мрачно-зловещая фигура, – холодно созерцая их. Харриет почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.

– Тут нечего объяснять, – проговорила Джулия. – Луиза недовольна моим выбором учителя рисования для Хлои, вот и все. Но это не должно тебя заботить, Ричард. Какая разница, что она хотела сказать? Возможно, она повторяет какие-то глупые слухи, а может быть, сама пришла к неверному выводу.

Ее голос заметно дрожал.

– Нет, это меня заботит. – Ричард подошел к окну. – Луиза нападает на тебя в самых расплывчатых выражениях с тех самых пор, как мы поженились. Если она сейчас готова выступить с четким обвинением, пусть выдвинет его. Мы не можем позволить себе пропустить такое мимо ушей.

– Ричард... пожалуйста, – прошептала Джулия с ноткой настоящей боли. Она вся дрожала.

Харриет взглянула на Ричарда, в нем была какая-то опасная притягательность. Ослепленный любовью к жене, он совершенно не понимал, чего она боится. «Такие возвышенные взгляды на человеческую судьбу, что он не может допустить мысли о человеческих слабостях...» – вспоминалось Харриет. В этом и заключалась беда.

Тео вошел в комнату следом за своим братом. Он сделал все, что мог, выступая в роли миротворца.

– Не будем делать из мухи слона. Луиза говорила без всякого знания реальных фактов...

– Ничего подобного! – Луиза подпрыгнула на месте, переполненная нервной энергией и пылающая гневом. Ее лицо и шея покраснели; теперь светло-розовый цвет ее платья еще больше не шел ей. – Я не боюсь говорить правду. Я могу рассказать вам кое-какие факты, которые никто из вас не позаботился выяснить: о том, какую жизнь вела Джулия, прежде чем вышла замуж за вас, сэр Ричард. Я могу процитировать дословно...

– Это все ложь! – ляпнул Верни. – У тебя нет никаких доказательств.

– Я не нуждаюсь в доказательствах, – огрызнулась Луиза. – Она виновна, в этом нет сомнения. Только посмотрите на нее.

Джулия тихо рыдала, ее лицо было трагически бледным.

Ричард положил руку ей на плечо.

– О, моя любовь, не надо. Мне так жаль.

– Неужто вы сошли с ума? – с издевкой прокричала Луиза. – Разве вы не видите, что за глупца она из вас делает? И долго еще вы намерены оставаться слепцом, защищая ее?

– Никто ее не защищает. – Ричард повернулся, его голос внезапно осип. – Это Джулия героически пытается защитить меня.

Наступило молчание. Первой очнулась Луиза.

– Вас? Я не понимаю!.. – завизжала она. Ричард сделал шаг вперед, как бы закрыв собой Джулию, которая фактически пряталась у него за спиной, пока ее муж говорил.

– Я не знаю, какую историю вам удалось вытащить из мусора, Луиза. Похоже, вы узнали, что Джулия когда-то провела несколько месяцев в доме в Уидкомб-Крисчент, где ее частенько навещал мужчина, которого она называла своим кузеном, хотя хозяйке дома было совершенно ясно, что он им не был. Так вот, тем сомнительным кузеном был я, и, если бы Хенчман продержал свою сообщницу у ворот немногим дольше, она, без сомнения, узнала бы меня.

Все застыли, словно восковые фигуры: Луиза с открытым ртом и недоверием во взгляде, пастор, полный недоумения и тревоги и совершенно потрясенный заявлением брата. В комнате стояла мертвая тишина, никто не двигался, только пламя в одном канделябре дрожало под дуновением легкого сквозняка от окна. Харриет видела все как во сне, с резкой четкостью предутреннего сновидения.

– Я в это не верю, – проговорила Луиза. – Вы нарочно придумали эту сказочку, чтобы защитить ее репутацию... – Слова упали в пустоту, даже сама Луиза поняла, что сморозила глупость.

– Но ведь это случилось три года назад? А ты впервые встретил Джулию в апреле, – в смятении проговорил Верни.

Ричард бросил на него быстрый взгляд:

– Я знаком с Джулией с лета 1808 года. Когда она прибыла в Белл-коттедж этой весной, мы сговорились встретиться так, будто никогда не были знакомы. Мы сделали это намеренно, чтобы обмануть вас.

– Вы не должны винить в этом Ричарда. – Джулия поднялась и встала рядом с мужем, взяв его за руку. Она больше не плакала и вполне владела собой, только голос её стал хриплым. – Все, что он делал, даже вещи, не совсем достойные, он делал ради меня. Чтобы я смогла выйти за него замуж, не став объектом догадок и слухов.

– И также ради детей, – добавил Ричард. – Я хотел, чтобы они любили и ценили свою приемную мать, как она того заслуживает, чтобы их не сбивало с толку предубеждение, пока они еще слишком юны, чтобы все понять.

– Лето 1808 года... – безжизненно повторила Луиза. – Кэтрин еще была жива. – Она повернулась к мужу: – Это твоя обязанность – обличать грехи, разве не так? Что ты намерен сказать этой парочке законных прелюбодеев?

– Луиза, они женаты...