Бидвелл покачал головой. Такому персонажу, как Главк, не принято давать больше, чем он заслуживает, к тому же Бидвелл не курил вот уже четыреста лет.
Джек не спал — не мог. Что-то внутри него пыталось сомкнуться с тем, что находилось снаружи. Он сидел на краю раскладушки, зажав простыню скрюченными пальцами, и размышлял о тех существах, которые оказались в осажденной крепости Бидвелла — люди, кошки… еще кто-нибудь?
Кто он, Главк? И, если на то пошло, что представляет собой Даниэль?
После перетаскивания огромного количества коробок ныли мускулы. Он не привык к тупой физической работе. Джек встал, машинально отряхнул складки на одежде. Да, им всем приходится спать одетыми. А кстати… когда он в последний раз видел сон? Когда приходил визитер? Пару недель тому назад?
Может статься, с этим покончено?
Джек прислушался к мягкому, ровному дыханию Джинни по ту сторону перегородки из книжных коробок. Осторожно заглянул за угол, слегка откинул край рваной простыни, что служила импровизированной занавеской. Девушка лежала, плотно завернувшись в одно из старых одеял, которыми их всех оделил Бидвелл. Наверное, приобрел по случаю на распродаже списанного армейского имущества. Да, но какой армии? После какой войны?
Свернувшись в комочек, поджав колени к груди, Джинни лежала спиной к Джеку. Плечи ее подрагивали. Она грезила.
Спустя минуту Джинни вдруг застыла. Он стоял, полускрытый убогой занавеской, чувствуя, как его восприятие цепляется за колючки ветвей будущего — боль, раздражение, недоумение, — пока не осталось ничего. Так много надежд, и так мало смысла в этих понятиях:
Джинни приподняла веки, слегка повернула голову и моргнула. Дрогнули губы. Джек отпрянул назад и спиной врезался в стену из книжных коробок, но понял, что девушка до сих пор спит. Осторожно, с великим уважением, он склонился над ней, приблизился ухом к ее губам. Где бы она ни была сейчас, что бы ни переживала — что бы ни бормотала на этом языке, от которого изнутри чесался затылок, — она явно была несчастлива. Джек ничем не мог ей помочь — ни
— Что случилось? — прошептал он.
Ее глаза смотрели мимо — сквозь него. Брови нахмурились. Английская речь явно давалась ей с трудом.
— Нас преследуют…
— Кто?
— Не знаю. Мне кажется, они мертвые. Только что прошли его насквозь. С ним кончено…
Девушка задрожала и плотнее подтянула колени. Веки вновь сомкнулись.
Джек обтер ей щеки от слез. Гул нарастал — снаружи, из-под пола, вокруг склада. Он вернулся к себе в закуток и глотнул воды из пластиковой бутылки, которую держал в рюкзачке.
Лег, свернулся калачиком.
Попытался заставить себя спать, грезить, перейти на ту сторону — туда, к Джинни.
А затем, не успев взять себя в руки и остановиться, он подумал о другом, совершенно ином виде действий — о прыжке. Попытка привела к тому, что он врезался в нечто твердое, неподатливое, и даже свалился на пол. Его словно хватили молотом по груди. Мышцы свело судорогой, и юноша откинулся на спину, подергиваясь и обливаясь холодным потом.
Он угодил в ловушку, как и все остальные.
Он привстал, опершись на локоть, и помассировал шею, затем ребра.
Ну да ладно. Как минимум, удалось подтвердить кое-что важное.
Там, за стенами склада, в съежившемся коконе времени, в толще мрака, под хлопьями сыпавшейся сверху золы, он увидел Берка, который окончательно превратился в беспомощный призрак. Пол их квартиры усыпан иглами и шприцами, напоминая лужайку из стальной проволоки, а сквозь не забранные шторами окна вплывает изрезанный домами горизонт, сворачивавшийся рулоном наподобие старого, мятого, изношенного половика.
Сейчас в конце времен имелось
Второй из них — Сиэтл.
— Не получается заснуть? — У входа в закуток стоял Даниэль, сложив руки на груди. — Мучаетесь угрызениями совести, что вам удалось выжить, а другим нет?
Джек обернулся и посмотрел на полнеющего, средних лет мужчину с немного одутловатым лицом — мягкий, пухлый нос, бледно-зеленые глаза. Однако в зрачках читалось нечто странное — дикарская решимость, неуместная на фоне благодушного любопытства, явно привычного выражения для этой физиономии.
— Отнюдь, — пожал плечами Джек. — Не вполне.
— К вашему сведению: Главк сейчас разговаривает с Бидвеллом. Девчонка спит. Печальное зрелище.
— Ее зовут Вирджиния. — Джек решил на время оставить без последствий, что Даниэль нахально заглянул к девушке в «спальню». — А вы что же, снов не видите?
— Сплошная темень — а может, мне просто грезится большая, глубокая пустота. А вам?
Что-то очень, очень неправильное было в этих глазах, откуда как бы выглядывал совсем другой человек. А с другой стороны, как можно быть в этом уверенным? Джек пожал плечами в ответ на собственные мысли. Ну, положим, он появился вместе с Главком… так ведь улетают же птицы от надвигающегося шторма…
— Нам с Джинни грезится одно и то же место, — наконец сказал он. — Вот почему мы здесь.
Даниэль издал «м-м», дескать, понимаю, но вместе с тем этот звук означал, что ему, по правде говоря, все равно.
— Неплохо бы пошпионить за стариками… подслушать, что они там обсуждают, хотел я сказать, а потом подняться на крышу и посмотреть самим. Я отыскал лестницу.
Джек призадумался, кивнул и встал с раскладушки.
— Идет.
Он решил не мешать — а там видно будет.
Пока они пробирались по лабиринту коробок к скользящей стальной двери, к ним присоединился Минимус. Джек бросил взгляд под ноги.
— Кошки — природные пермутаторы, — сказал он. — Девять жизней, так? Я еще в детстве начал к ним приглядываться. Они очень проворны, и их не волнует, что остается позади. Кстати, вот этот, похоже, недолюбливает Главка.
Минимус сел. Мужчины выжидающе остановились, однако котофей пару раз моргнул и исчез между коробками.
Даниэль провел рукой по картонной стене.
— Не выношу, когда меня обкладывают книгами. Дайте мне одну, две — но не тысячи.
Наконец они подошли к двери. Даниэль прильнул ухом к холодному металлу, Джек сделал то же самое, хотя ему и не понравилось, что кто-то другой подает пример.
Сквозь сталь доносились два негромких голоса. Тот, что погрубее, — Главк? — только что произнес:
— …в сочетании могли бы достичь нужного эффекта, где одной пары недостаточно.
Бидвелл откашлялся.
