окон здания. Стволы автоматов, нацеленные на пустую улицу замерли в ожидании противника. Командир, однако, повел себя странно: он приказал всем ждать, после чего в сопровождении команды из десяти человек, в число которых попал и я куда-то побежал.

Бежать было трудно: мы двигались цепочкой друг, за другом петляя между домами и техникой, разбросанной между ними.

Казалось, что я попал на съемочную площадку фильма о великой отечественной войне. Город, превращенный в руины, расстрелянный танками и пушками, разбомбленный бомбами, ракетами и установками «Град» напоминал Сталинград во время немецкого наступления. Мы двигались как шаманы в каком-то ритуальном танце — впереди меня маячит спина Фиксы, я уставился на спинной карман его бронежилета, а мои ноги старались не отстать от него и послушно повторяли повороты за ним. Время от времени, на поворотах глазам представали батальные сцены: вот экипаж самоходки латает гусеницу своей машины, вот лежит солдат, вот разбитое окно в осколках которого играет пламя.

Когда наш маленький отряд отправился на разведку, день уже близился к концу. Начинало темнеть. Отчаявшийся Бобров пытался найти какое-нибудь начальство, кто бы принял его с подразделением. Пока все, к кому он обращался, ничего вразумительного сказать не смогли. Он знал, что где-то в этом районе находятся штурмовые отряды, осаждающие президентский дворец.

Наконец он вывел нас к огневой точке находящейся у полуразрушенного кирпичного забора. Два солдата деловито и спокойно стреляли один из автомата, другой из пулемета. Возле каждого из них сидело на коленях еще по одному человеку — перезаряжали отстрелянные магазины и пулеметные ленты. За их спинами на оружейном ящике сидел рослый боец без каски в черной вязаной шапочке. Он деловито забрасывал в ствол небольшого миномета снаряды. Труба с громкими хлопками отправляла их невидимому отсюда противнику. Вокруг минометчика валялись ящики, некоторые уже опустошенные, а некоторые еще запломбированные. Из ящиков солдат в танковом шлемофоне, без «броника», в одном драном замасленном комбезе доставал боеприпасы и подавал их минометчику.

Бобров подбежал к минометчику и стал у него что-то спрашивать, а мы повалились на землю, истекая потом. Но передышка была не долгой. Минометчик, что-то объяснил лейтенанту, и мы снова побежали.

Лейтенант остановился лишь, когда привел нас во двор П-образного дома, перед которым был все тот же кирпичный забор.

Я присел на трубу отопления — ее проложили как раз вдоль забора. Прямо напротив меня, на ступенях парадного крыльца укрепленного колоннадой сидело человек двадцать пехоты, окруживших небольшой костерок, разложенный прямо на ступенях. Один из них пел, бренча на гитаре.

Уже стемнело, и я не различал лиц сидевших на крыльце, слабый костерок не давал такой возможности.

По обрывкам разговоров донесшихся до меня я понял, что эти пацаны, уже познали все прелести войны:

— ну че завтра в прикрытии или опять на штурм?

— Хер знает, спроси у косого он жопой чует, гы-гы-гы, Слышь Косой, че молчишь.

— Да пошел ты, х…ево мне, в бронник два раза попали.

Я почувствовал, что все мое тело истомилось по отдыху, ноги болели, к тому же все чесалось от пота. Я поудобнее уселся на трубах — блаженная дремота подступила на кошачьих лапах. Сквозь дремоту послышалось, как к крыльцу кто-то подошел, и приказал сидевшим на нем следовать за ним. Прогремела очередь, я встрепенулся — это офицер пальнул из пулемета вверх, чтобы взбодрить своих бойцов. Они быстро собрались и ушли.

После их ухода я как-то остро почувствовал себя одиноким, хотя рядом были мои спутники.

Бобров, исчезнувший, после того как мы сюда прибежали, так и не появлялся. Тем временем окончательно стемнело. Где то вдалеке идет вялая перестрелка.

Я побродил возле труб и попросил у соседа сигарету, чтобы согреться. Сигарета успокаивающе подействовала на нервы, захотелось расслабиться и просто посидеть и покурить, и ни о чем не думать.

Но покурить не удалось, из темноты кто-то закричал:

'Урод прикрой огонек, а то снайпер мозги тебе выбьет'.

— Я потушил сигарету, подошедший тем временем продолжил: 'вы кто такие?' — спросил он. Все замялись, не зная, что и ответить на этот простой вопрос, по той причине, что мы не были солдатами одного отделения, чтобы бойко отрапортовать, мол, такое-то отделение такой-то роты. Даже старшего Бобров перед своим уходом никого не назначил. Паузу, возникшую после заданного вопроса, прервал Фикса:

— Мы из Н-ской бригады.

— Откуда? — в голосе почувствовалось удивление.

— Из Твери.

— Здесь то вы как оказались и где ваш командир?

— Командир наш лейтенант Бобров, только он куда-то ушел, мы с ним на разведку пришли, там у нас еще ребята остались.

— Где там?

— Ну, возле дома, какого то горящего, там еще БМПуха рядом стояла.

— Провести сможете?

— Я смогу, — сказал Фикса.

— Тогда вместе со мной пойдешь, ты пароль не знаешь, а то свои где-нибудь завалят, а вы — обратился он остальным, — идите в дом, только не через крыльцо, идите вдоль стены дома налево, там еще одна дверь будет, туда и зайдете, где сможете там и устроитесь.

Незнакомец ушел вместе с Фиксой. А мы пошли туда, куда нам указали.

Выщербина, ровно, снова прореха от упавшей штукатурки — моя рука скользит по стене — мы на ощупь пробираемся до входа в здание.

Дверь, до которой мы дошли, была двустворчатой, одна створка сорвана и лежит на улице, по ней я вслед за остальными вошел во внутрь.

Это был подъезд, прямо перед нами лестница на второй этаж, направо две двери, и налево за лестницу небольшой коридорчик, заканчивающийся черным выходом, в котором был оборудован пост. В коридорчике прямо на полу на спальных мешках и тряпье в обнимку с оружием спали солдаты. Я попытался открыть двери справа, но они не поддавались. На шум проснулся кто-то на полу: 'чё ломитесь, там и так куча народу, ложитесь на лестнице', — проворчал проснувшийся.

— Пацаны, пошли на второй этаж, — предложил солдат с пулеметом, шедший впереди и уже поднимавшийся по лестнице.

— Эй, куда прешь! — снова заорали, — туда нельзя там заминировано и там пост не нашего полка!

Пришлось ложиться на лестнице, несколько человек устроилось на лестничной площадке, остальным пришлось ложиться на ступеньки.

Мне досталось место на ступеньках. Сел на одну и лег спиной на следующую, благодаря бронежилету получилось, что лег на доску в наклонном положении, голова пришлась на третью ступеньку. Поднял воротник бушлата руки под бронник, кажется, начал согреваться. Для гранатомета и сумки с гранатами нашлось место на решетке перил, а автомат… лучше буду держать на груди.

Все бы ничего, только ногам холодно, да на лицо падает снег, летящий с разбитого окна на лестничной площадке.