рук, поскольку главные деятели «находившейся в подполье Коммунистической партии» проживали в Москве.

После чехословацкого кризиса 1938 года, подписания Мюнхенского соглашения и расчленения республики Чехия и Моравия стали германским протекторатом, а на территории Словакии под эгидой Третьего рейха возникло вассальное Словацкое государство во главе с Йозефом Тисо. Пришедшим к власти националистам удалось привлечь на свою сторону основную массу населения и часть демократических политических течений, пропагандируя как собственный успех создание словацкого государства, что воспринималось как наименьшее зло в сравнении с реальной альтернативой оказаться под оккупацией Германии или Венгрии. Выдвинутый Коммунистической партией Словакии по указанию Коминтерна лозунг «За советскую Словакию!» у реально мыслящих людей в тот момент вызывал лишь недоумение. К тому же словацкие коммунисты дисциплинированно поддержали советско-германский пакт 1939 года, после этого от коммунистов отвернулись все. Они оказались в такой глухой изоляции, что в 1939–1941 годах служба безопасности Словацкого государства даже не считала необходимым сажать их в тюрьмы. Юлиус Фучик по этому поводу заметил, что чешские и словацкие коммунисты оказались в подполье перед собственным народом.

23 июня 1941 года «независимая» Словакия объявила войну СССР, выставив в распоряжение германского командования 2,5 дивизии, а видные коммунисты уехали в Москву.

12 декабря 1943 года между Советским правительством и эмигрантским правительством Чехословакии был подписан Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве. В соответствии с договором Советский Союз признавал Чехословакию в домюнхенских границах и обязывался оказать ей помощь в борьбе с гитлеровцами. Тогда же началось формирование Чехословацкого корпуса.

Для организации движения Сопротивления в самой Чехословакии на ее территорию неоднократно забрасывались руководящие «товарищи» из Москвы, которые неизменно и быстро оказывались за решеткой. Наконец, в августе 1943 года новому эмиссару Каролю Шмидке удалось сформировать пятый подпольный Центральный Комитет Коммунистической партии Словакии и довести инструкции Коминтерна и московского руководства КПЧ: разворачивать активные формы антифашистской борьбы вплоть до подготовки вооруженного восстания. Вскоре был создан и национальный центр Сопротивления — Словацкий национальный совет, в который на паритетных началах, кроме коммунистов, вошли представители различных оппозиционных режиму партий и организаций.

Поражения вермахта, приближение Красной Армии к границам Словакии, налеты союзной авиации, ограбление страны Германией резко усилили кризис режима Тисо и настолько активизировали движение Сопротивления, что возник вопрос о широком восстании с привлечением части словацкой армии. Один за другим рушились опоры, на которых держалась официальная государственная пропаганда. Часть высших офицеров словацкой армии в этот период установила связи с чехословацким правительством Бенеша в Лондоне, которое поставило условием своей поддержки восстания признание после войны восстановления единого Чехословацкого государства. План предусматривал два варианта: согласно первому — восстание начиналось в случае оккупации Словакии германскими войсками, согласно второму — с приближением Красной Армии к границам страны и дальнейшими взаимными действиями.

С первых дней создания национального совета в нем существовали разногласия в вопросах руководства освободительной борьбой и послевоенного устройства.

Так, командование словацкой армии ориентировалось на лондонское правительство. 15 июня 1944 года полковник Голиан, возглавивший Военный центр при Словацком национальном совете, писал в Лондон: «Переходить к русским мы не хотим. Действуя совместно с ними, мы прежде всего рассчитываем освободить Словакию, а потом оказать возможную помощь в освобождении чешских земель. Поэтому договоритесь с русскими, чтобы они признали нашу армию в качестве союзной армии (как составную часть чехословацкой армии), чтобы они не брали в плен и не разоружали наши части, чтобы нам была предоставлена возможность заключить с ними договор о совместных действиях».

А прибывший для координации действий в Москву 6 августа 1944 года секретарь ЦК КПС и один из председателей СНС Шмидке представил советскому руководству записку «О развитии ситуации в Словакии», в которой, в частности, утверждалось: «Мы хотим стать составной частью СССР. Все прочее есть лишь спекуляция, что-то неопределенное, смысл которого неясен. Если бы сегодня возникла возможность определить путем голосования, в какое государство хотят войти словаки, то 70% из них голосовали бы за присоединение к СССР, 20% — за обновленную Чехословацкую республику, остальные всем напуганы и определиться не могут».

Изрядно мутили воду советские партизанские командиры — П.А. Величко, А.С. Егоров, Е.П. Волянский и другие.

По просьбе Заграничного (московского) руководства КПЧ и с санкции Кремля летом 1944 года Украинский штаб партизанского движения забросил в Словакию 24 партизанские организаторские группы численностью в несколько сот человек, быстро пополнявшиеся добровольцами-словаками и перебежчиками из государственных структур. Воодушевленные приемом местного населения и легкостью военных успехов, партизаны развернули активную деятельность.

Руководители Словацкого национального комитета небезосновательно опасались, что чрезмерная активность партизан ускорит оккупацию Словакии немцами. 21 августа Густав Гусак встретился с Величко и попросил его угомонить своих «подрывников», чтобы не начинать преждевременно восстания без координации действий с Красной Армией, не взрывать понапрасну мосты и тоннели, которые никто в Словакии не охранял и которые вполне могли бы пригодиться и восставшим и советским войскам. Величко, ссылаясь на приказы своего командования, продолжал безнаказанно резвиться на чужой земле. Гусак впоследствии вспоминал: «Ни с Величко, ни с другими командирами мы не смогли договориться. После каждого успешного выступления их аппетит возрастал. Действительно, их выступления были успешны, ведь никакого неприятеля не было, словацкая администрация ничего против них не предпринимала, немцы на территории Словакии находились только гражданские. Партизаны собирали урожай, засеянный нами с тяжким трудом, и считали, что именно они пробудили Словакию».

Теряя с каждым днем влияние в армии и не имея достаточно сил для борьбы с партизанами, президент Тисо обратился к руководству Германии с предложением ввести в страну войска. В последние дни августа началось выдвижение немецкой армии из Моравии, Южной Польши и Австрии в Словакию. Вторжение, начавшееся 29 августа, послужило сигналом к началу общенационального восстания. К вечеру 30 августа под контролем восставших и партизан находилось две трети территории страны. Политическим штабом восстания стал город Банска-Бистрица, где находился Военный центр и куда приехали члены Словацкого национального совета, объявившие 1 сентября о взятии в свои руки законодательной и исполнительной власти и мобилизации в армию мужчин в возрасте от 18 до 40 лет. Из 42-тысячной тисовской армии на сторону восставших сразу же перешло 18 тысяч солдат и офицеров. В короткие сроки численность повстанческой армии достигла 47 тысяч человек, заметно превосходя немецкие войска по численности и уступая им по качеству и оснащенности.

Восстание началось в крайне невыгодной ситуации и не ко времени. Красная Армия находилась в 50 км от Карпат и от идеи лезть в горы успела отказаться, так как успешное продвижение войск Малиновского с юга в тыл карпатской группировке противника открывало перспективу войти в Словакию обходным маневром, без преодоления Восточных Карпат и штурма перевалов востока. Поэтому еще 26 августа Ставка дала указание командующему 4-м Украинским фронтом генералу Петрову перейти к жесткой обороне. Однако обстановка резко изменилась.

31 августа посланник Чехословакии в СССР Фирлингер и начальник чехословацкой военной миссии через заместителя наркома иностранных дел А. Вышинского обратился к Советскому правительству с просьбой оказать срочную военную помощь словацкому народу.

2 сентября маршал Конев направил донесение Сталину о перелете 30 августа на советскую сторону группы из 27 словацких самолетов. Среди прилетевших офицеров находился заместитель командира восточнословацкого корпуса полковник Вильям Тальский. Ознакомив командование фронта с положением в Словакии, он заявил, что в случае наступления советских войск в западном направлении 1-я и 2-я словацкие дивизии, расположенные на чехословацко-польской границе, могли бы наступать на Кросно, навстречу им, и обеспечить захват Лупковского и Дуклинского перевалов.