говорить.

– Не принято говорить… опять эта дурацкая фраза, – тихо пробурчал Лукас.

– Что?

– Ничего. Я отвернусь. Только вы продолжайте разговаривать, чтобы я знал, что вы здесь. – Встав лицом к двери, Лукас пошел к комоду.

– Вы не подсматриваете? – спросила Меган.

– Нет, – солгал он, наблюдая за ней в зеркало.

– Я сейчас выхожу, – предупредила она.

Лукас следил, как она вытягивает шею и вращает головой вокруг ширмы, проверяя, отвернулся ли он.

– Начинайте говорить, – сказал он, чтобы отвлечь ее внимание от зеркала. Видит небо, если она раскроет его секрет, ярость ее будет поистине сокрушительна.

– Хорошо. Я уже выхожу из-за ширмы. Не смотрите.

– Не буду.

– Сейчас я заберусь в постель и укроюсь, – продолжала она. – Тогда можете надевать свои наручники. Но вообще-то я предпочла бы, чтобы вы не надевали мне их.

Лукас видел, как она крадучись идет через комнату, подходит к постели, прыгает на матрас и быстро натягивает простыни до подбородка. Надо же, подумал он, боится, что ее увидят в панталонах, после того как он прикасался к ее обнаженной плоти, даже целовал ее соски. Узнай она, что за ней наблюдали, когда она еще только влезала в свои панталоны, сейчас ей было бы не до разговоров.

– Теперь можете поворачиваться.

Лукас подождал секунду и сделал, как ему велели.

– Устраивайтесь поудобнее, – сказал он. – Вам придется оставаться какое-то время в таком положении.

Меган заерзала, выбирая более удобную позу среди подушек.

– Готово. – Она протянула руку к столбику кровати. – Пристегивайте.

И дернуло же везти ее с собой! Какой бес в него вселился? Зачем ему надо было с ней связываться? Лукас в сотый раз задавал себе вопросы и не мог ответить на них. Брандт сам справился бы с ней. Меган не подозревала, что кому-то известно о ее связях с бандитами, так что вряд ли она убежала бы. Брандт мог переговорить с начальником полицейского участка в Левенуэрте, приехать в контору «Адамс экспресс» и взять преступницу под стражу. Так нет же, нужно непременно делать все самому. Проявить себя великим героем. Поймать главаря банды и Сайласа Скотта. Хотел убить двух зайцев одним выстрелом. Но все оказалось не так просто. Меган доставила хлопот больше, чем он предполагал.

Лукас выругался и пустил лошадь галопом.

И все-таки незабываемое зрелище, когда она сидела в постели в простынях, натянутых до ушей, он ни на что не променял бы. Она напоминала маленькую девочку, ожидающую, когда ее родители придут пожелать ей спокойной ночи. Пока не протянула руку к столбику кровати, и тогда под упавшими простынями обнажились две полные округлости.

Ему безумно захотелось послать к черту Сайласа Скотта, сбросить одежду и лечь рядом с ней. Но, помня о своем долге – блюсти ее неприкосновенность, он опрометью бросился вон из комнаты. Ни одна женщина не вводила его в такой соблазн, как Меган Адамс.

«Вспомни Энни! – взывал его разум. – Прелестную Энни. Спокойную Энни. Твою жену, мать твоего ребенка».

Хорошая, примерная жена, она всегда готова была распахнуть свои объятия и позволить ему осуществить свои супружеские права. Однако Энни никогда не вызывала в нем такого сильного желания, как Меган. И потом, он не чувствовал, чтобы его жена когда-нибудь получала истинное наслаждение от физической близости – скорее ей было все равно, причем она признавала секс только в спальне, когда они отправлялись спать. Упаси Бог, чтобы она позволила что-то подобное в другом месте и в другое время, к примеру на кухне, пока выпекаются бисквиты.

Меган, по-видимому, охотно предалась бы любовным утехам когда угодно и где угодно. Ее необузданная страсть била, словно гейзер. Лукас уже изучил ее темперамент, и ему хотелось воспользоваться шансом, чтобы вкусить сладость экстаза. И видеть, как вспыхнет ее лицо, когда она сама познает наслаждение.

Лукас перевел лошадь на шаг. Впереди показалось жилье. Приблизившись к одинокому домику, он спешился и привязал Смельчака к самой низкой ветви ближайшего дерева. Проверил оба «кольта» и, убедившись, что оружие заряжено, направился к накренившейся хибаре, стоявшей в окружении невысоких деревьев и кустарника. В лунном свете все казалось безжизненным и нереальным. Лукас обошел вокруг хибары для проверки, чтобы никакие непредвиденные обстоятельства не сорвали его плана. Заметив привязанную возле крыльца лошадь, он нахмурился. У Скотта никогда не было пегой кобылы. Куда подевался его черный жеребец со шрамом?

Возможно, старый конь уже занемог, подумал он. Или вымотался за долгую дорогу. Лукас отмел оставшиеся сомнения и привстал на цыпочки, чтобы заглянуть в крошечное квадратное оконце у себя над головой.

В углу комнаты стояла небольшая кухонная плита – вся почерневшая, уставленная допотопной посудой и котелками. У дальней стены на узкой койке, неистово тиская друг друга, катались двое, но их фигур не было видно. Из-под замызганной простыни выглядывали только ноги любовников. Со стороны койки вместе со скрипом каркаса доносились тяжкие стоны.

Лукас подошел к двери, дожидаясь, пока стихнут звуки. Кровь ударяла в виски, бешено стучало сердце. Наконец-то! Несколько долгих лет он как проклятый гонялся за своей добычей. Настала долгожданная минута, когда можно наставить дуло на Сайласа Скотта. Сейчас он всадит подонку пулю точно промеж