успех демократии будет одержан лишь тогда, когда класс бюрократии (“класс Дроздовых”) будет низвергнут.
В разговоре об этом он достал и читал с драматической дрожью в голосе текст выступления писателя Паустовского на собрании писателей, посвященном обсуждению романа Дудинцева. Ландау восхищался силой и храбростью выступления и сказал: “Мы с вами трусливы и не нашли бы в себе духа влепить Дроздовым такую звонкую пощечину”.
26 января 1957 года в разговоре с тем же агентом Ландау заявил:
“Подумайте сами. Сейчас вообще открылась возможность революции в стране как возможность. Еще год назад казалось, что думать у нас о революции смехотворно, но это не смехотворно. Она произойдет, это не абсурд”.
Ландау считает, что в Советском Союзе “создавшееся положение” долго продолжаться не может, и в связи с этим высказывает несколько предложений о том, какими путями может пойти ликвидация советской системы. В частности, 1 декабря 1956 года Ландау заявил: “Сейчас ясно, что совершится военный переворот. Это вполне реальное дело сейчас, при такой малой популярности правительства и ненависти народа к правящему классу”.
Тогда же он говорил: “Если наша система мирным путем не может рухнуть, то третья мировая война неизбежна со всеми ужасами, которые предстоят. Так что вопрос о мировой ликвидации нашей системы есть вопрос судьбы человечества по существу”.
Как зафиксировано оперативной техникой, в разговорах с учеными, которые ежедневно посещают, Ландау неоднократно высказывался в разных вариантах о своих домыслах относительно неизбежности ликвидации советской системы.
Так, 4 декабря 1956 года в беседе с членом-корреспондентом АН СССР Шальниковым Ландау говорил: “Я считаю так: если наша система ликвидируется без войны, — неважно, революцией или эволюцией, это безразлично, — то войны вообще не будет. Без фашизма нет войны”.
23 января 1957 года в разговоре с одной из приближенных к нему женщин Ландау заявил: “Наши есть фашисты с головы до ног. Они могут быть более либеральными, менее либеральными, но у них — фашистские идеи. Но что, я считаю, чудесно, так это вот иезуитский миф гибнет”.
В личной жизни Ландау проявляет себя как человек, чуждый советской морали и нормальным условиям жизни советской семьи. Имея семью, он сожительствует со многими женщинами, периодически меняя их. Одновременно он положительно относится к аналогичному поведению своей жены: читает ей письма своих любовниц и обсуждает ее интимные связи, называет ей новых лиц, могущих быть ее любовниками.
Начальник 1 спецотдела Комитета
Госбезопасности при Совете Министров
Союза ССР Иванов
19 декабря 1957 года».
Ландау обогнал время: спустя несколько десятилетий его предсказания подтвердились. Жаль, что он не дожил до наших дней.
Запись из моего дневника:
«Сегодня Дау рассказал анекдот: “Посадили двух евреев. Сидят они сидят, вдруг один говорит: «И зачем они понаставили на окна все эти решетки? Ну, кто сюда полезет?”
— Замечательный анекдот! — воскликнул Дау. — В двух строчках — вся наша действительность. Страна превратилась в огромную камеру, и мы так к этому привыкли, что уже не замечаем тюремных стен.
Кора сказала, что за такой анекдот дают десять лет, на что Дау ответил, что анекдоты полезны, потому что полезно смеяться, за унылые речи, так же как и за унылое выражение лица, он может ее оштрафовать».
Так он и жил, признанный во всем мире и упрямо не признаваемый отделом науки ЦК КПСС. Этот отдел, призванный «управлять» наукой, старался доставить создателю советской теоретической физики как можно больше неприятностей, что лишь усиливало противостояние. Дау относился к отделу науки с величайшим презрением.
«Такие руководители, они только и могут, что водить руками», — говорил он.
Глава двенадцатая. Формула счастья
Никак не скажешь, что Ландау искал «академической отрешенности» от земных сует. Наоборот. Он рвался в самую гущу жизни, его интересовали судьбы людей, и, будучи прирожденным учителем, он стремился научить окружающих быть счастливыми.
Как сделать, чтобы на свете было больше счастливых? Эта мысль не покидала Дау. Он вывел свою формулу счастья. Эта формула отличается поистине гениальной простотой. Для счастья необходимы:
Как-то, когда сын был еще маленьким, Кора сказала мужу:
— Ты играешь с Гариком, как с котенком. А посмотри, как другие чуть не с трех лет начинают натаскивать своих детей по математике. Их даже гостям рекомендуют. Научили как-то там определять дни недели любого года. Спрашиваешь, например, какой день недели был 1 июля 1900 года, и через две минуты ребенок отвечает.
— Корунька, перестань. Это просто издевательство над детьми! Ты хочешь, чтобы я делал из сына математика, а он, может быть, родился музыкантом. Я никогда не буду его ни к чему принуждать. Ребенок должен радоваться жизни. Наклонности появляются с возрастом, и очень важно, чтобы они не были навязаны родительским мнением, чтобы они были его собственные. Свою специальность, свою профессию человек должен любить. Человек может быть счастлив только тогда, когда любит свою профессию. Это дает ему возможность с наслаждением трудиться.
— Ну, хотя бы английскому его учи, — не сдавалась Кора.
— Английскому его научат в школе, это совсем не трудно.
— А тебя родители учили и немецкому, и французскому, и ритмике, и рисованию, — не сдавалась Кора.
