хороший ювелир не пропадет ни при какой власти. Кто бы сейчас им оценивал все, что они на… наконфисковывали?

–?Давайте посмотрим, что у вас есть, – сказал Хаммер поспешно. Ему хотелось перейти от опасных разговоров к делу – к той самой новой жизни, которая неожиданно нарисовалась для него в кабинете на Варварке.

Арманд часто сочинял в уме целые страницы для своей будущей автобиографии. Сегодняшняя начиналась бы примерно так: «В захламленной квартире старого немца – ювелира по фамилии Штарк я нашел настоящую сокровищницу. Этот Штарк титаническими стараниями и, подозреваю, не всегда законными методами собрал удивительную коллекцию изделий Фаберже – любимого ювелира царской семьи».

В реальности, а не в мемуарах, консультант «Антиквариата» Антон Штарк махнул рукой в сторону ящиков, которыми была заставлена половина комнаты.

–?Думаю, вам будут поставлять вот такое. Здесь все вперемешку – портсигары, столовое серебро, оклады для икон, образки. Вот в этих ящиках серебро. В этих – самоцветы, кое-какое дешевое золотишко. Я инвентаризирую понемногу. Зубные коронки пока не попадались.

Хаммер заглянул в один ящик, в другой – и правда, сваленная в кучу воровская добыча. Неужели об этом говорил Микоян? Кому можно продать это добро в Америке?

–?Товарищ Микоян сказал мне, что речь идет о произведениях искусства, – запротестовал Хаммер. – А это просто…

–?Краденые безделушки, да?

–?Не мое дело судить, но если так, вы тоже торговец краденым. – Пора было поставить наглеца на место.

–?Я – инвентаризирую и оцениваю предметы. Не более того.

–?Для продажи.

Немец подтянул венский стул поближе к ящикам, сел, закинув ногу на ногу.

–?Вы готовы этим торговать? – спросил он Хаммера.

–?Этим, пожалуй, нет, – ответил американец упавшим голосом.

–?Потому что оно краденое, или по какой-то другой причине?

–?Это скорее военная добыча, – сказал Хаммер. – У вас была война. Что-то подобное происходило в Америке после нашей Гражданской войны. Нет, моральные соображения здесь ни при чем. Товарищ народный комиссар дал мне понять, что речь идет о предметах, так сказать, музейного уровня. Которые можно было бы продавать в галерее. У меня галерея в Нью – Йорке.

–?А портсигары и, вот, иконки нельзя продавать в галерее?

–?Едва ли. Только как сувениры, в отдельном магазинчике, если рядом продается что-то более серьезное.

–?Например, что-нибудь, принадлежавшее русскому царю?

–?Да. Сокровища Романовых, – повторил Хаммер рекламный лозунг, который придумал ему Микоян. – Фаберже ведь был царским ювелиром.

–?Был. Вы знаете об императорских пасхальных яйцах?

–?Слышал что-то, – сказал Хаммер осторожно.

–?Подарки, которые два последних императора, Александр III и Николай II, дарили своим женам, а Николай – еще и матери. Каждую Пасху. Всего Фаберже сделал их пять десятков, и большая часть из них еще в России.

–?А я мог бы на них взглянуть?

–?Прямо сейчас – нет, они в запасниках Оружейной палаты в Кремле. Но у меня есть фотографии и описания. – Штарк поднялся, подошел к столу, выудил из горы бумаг коричневую папку. – Вот, смотрите.

По фотографиям невозможно было понять, какими камнями усыпаны и каким словно светящимся изнутри материалом покрыты затейливые яички, но в описаниях было ясно сказано: сапфиры, бриллианты, рубины… Арманд не был обделен фантазией и потому разглядывал содержимое папки, как завороженный. Вот это и вправду царские сокровища!

–?Это тоже предлагается к продаже?

–?Да, но не вам. О них уже есть договоренность с одним англичанином. Эммуануэлем Сноумэном. Он несколько раз приезжал в Москву и купил уже девять яиц. Думаю, что почти все и распродал. Скоро приедет опять.

–?Я давно в России, господин Штарк, – Хаммер решил больше не называть немца товарищем, – и знаю, что из подобных ситуаций всегда есть выход. Что нужно, чтобы включить эти яйца в список предметов, которые я получу для реализации?

–?Для начала – ваше согласие продать их за цену, которую я определю, – ответил Штарк. – Дальше можно будет попробовать убедить Гинзбурга, что выгоднее передать яйца вам, чем Сноумэну.

–?Я правильно понимаю, что цену можно будет согласовать с вами? – Хаммер еще несколькими минутами раньше догадался, что здесь он на знакомой территории. Сначала толкуют о морали и нравственности, потом вымогают взятку – это так по-русски.

–?Вы, я вижу, уже собрались предложить мне денег, – спокойно сказал Штарк. – Это не понадобится. Да, мы с вами согласуем цену, и она будет выше, чем платил Сноумэн, иначе не удастся уговорить Гинзбурга. Я помогу вам получить десять яиц на продажу. И еще одно яйцо – чтобы отдать даром.

–?Это вполне разумная цена за ваши услуги, – поспешил согласиться Хаммер.

–?Вы не дослушали, – поморщился ювелир. – Яйцо надо будет отдать не мне, а законному владельцу.

–?Царю? – Хаммер поначалу даже не понял, о чем речь. Штарк засмеялся.

–?Чтобы отдать яичко царю, надо для начала выяснить, в ад он попал или в рай. Но императрица Мария Федоровна, я слышал, жива. За границей. Вы должны будете передать ей яйцо, а в Москву сообщить, что вы его продали. И перевести деньги.

Хаммер задумался. Технически – ничего невозможного. Не будут же русские проверять, кому он продает полученные от них предметы искусства. Но в чем смысл схемы?

–?Зачем вам это, господин Штарк? – Хаммер решил задать немцу прямой вопрос. В конце концов, что бы тот ни ответил, этот ювелир не последняя инстанция, и о его странных требованиях всегда можно будет сообщить… да хоть самому Микояну. Штарка тогда наверняка расстреляют. Но поможет ли это получить яйца?

Штарк смотрел на него, улыбаясь.

–?Обдумываете, что будет, если вы доложите о моем условии Гинзбургу или Микояну, – сказал он. – Это проще простого. Меня поставят к стенке и станут искать нового эксперта. Не знаю уж, кого они найдут, – в России почти никого не осталось, кто хорошо знает фирму Фаберже. Моя мастерская, господин Хаммер, изготовила одно из императорских яиц. Уже больше тридцати лет назад. Время летит…

Ювелир замолчал, уставился в пространство. Хаммер ждал: немец явно не закончил.

–?Да, так вот, мне найдут замену, и новому человеку придется заканчивать инвентаризацию и либо подтверждать, либо оспаривать мои оценки. Ведь они окажутся под подозрением. Я здесь уже пять лет. Вряд ли замена ускорит продажу. И вам вовсе не обязательно удастся договориться о яйцах.

Все это, конечно, сразу пришло Хаммеру в голову.

–?Зачем вам отсылать яйцо бывшей царице? Вы ничего об этом не сказали.

–?В отличие от вас, господин Хаммер, я не считаю, что в этих ящиках – военная добыча, – ответил ювелир. – Все эти вещи принадлежали обычным людям, которые занимались каждый своим делом. Я знаю, потому что делал подобные вещи – ну, допустим, поинтереснее, – для таких людей. Я не могу вернуть все, что у них отобрали. Но я могу сделать жест. Выразить мое отношение. Кстати, подумайте, у вас тоже могут быть резоны для такого жеста. В старые времена нужно было платить десятину церкви. А еще раньше ради успеха предприятия приносили жертвы богам. Один справедливый шаг – и то, что вы собираетесь делать, уже не будет так… предосудительно.

«Какой-то бред, – подумал Хаммер. – Надо будет проверить полномочия этого сумасшедшего».

–?Разумеется, вы не обязаны мне ни в чем верить, – Штарк в очередной раз угадал мысли Арманда: