от всего сердца… А относительно остального полагаюсь на провидение.

Никто не отвечал, только несколько рыданий раздалось в тесных рядах слушателей.

– Я вас огорчаю, – продолжал Альфред, – но и я со своей стороны также чувствую, что сердце мое разрывается при мысли о расставании с вами навсегда. Ах! Кто известил вас о моем возвращении, тот не был ни вашим другом, ни моим!

– Это месье Бернар, новый фермер острова, – отвечал Пьер. – Он нездешний, а потому ровно ничего не знает ни о море, ни о судах, только и толкует, что о земледелии, плантациях и скотоводстве. Душой и телом предан старому Туссену. Сегодня утром он пришел в деревню и разблаговестил о вашем приезде в замок, а потом, как переполошил всех, сам и улизнул.

– В самом деле, его нет с нами, – заметил Ивон Рыжий. – Этот мошенник где-то шныряет.

– Извините меня, друзья мои, – прервал его де Кердрен, – если я вам напомню, что нам время расстаться. Присутствие здесь такого множества народа могло бы оскор– бить настоящего господина замка. Я вам обещаю непременно прийти повидаться с вами там, в деревне, и проститься с вами еще раз прежде, нежели оставлю эту страну навсегда.

Добрые люди готовы были с покорностью удалиться. Сам Конан, с нахмуренными бровями и сжатыми кулаками не мог более говорить о сопротивлении после того, как Альфред запретил ему это так решительно. Итак, от него еще раз ускользал найденный им случай возмутить для защиты интересов своего господина население острова. Но тут неожиданное обстоятельство изменило ход дела и разбудило только что угомонившиеся страсти.

Толпа собиралась уже разойтись, но вдруг все остановились и, казалось, подались немного назад. Люди расступились, и в комнату вошел человек высокого роста в черном платье и с бумагами под мышкой. При его приходе снова стал подниматься гневный шепот, отовсюду на него были устремлены угрожающие взгляды. Это был нотариус Туссен.

По мере того как он подходил к главной группе, в которой находился Альфред, это собрание становилось все более и более раздраженным.

– Он осмелился войти сюда! – сказал один старый моряк, жуя свой табак. – Эх, если бы позволил господин… с одного бы удара!

– Он не хочет даже и уважить его! – сказала одна из женщин, показывая законоведу кулак.

Несмотря на эти возмутительные слова, Туссен выглядел очень уверенным. По дороге он раскланивался с теми, кого знал, но все от него отворачивались.

Альфред с суровым видом дожидался его стоя. Туссен поклонился ему очень низко. Де Кердрен слегка кивнул ему головой.

– Месье Туссен, если не ошибаюсь? – холодно произнес эмигрант. – Говоря откровенно, милостивый государь, с вашей стороны не совсем благоразумно было прийти сюда в такую минуту.

– Не совсем благоразумно? – отвечал нотариус, улыбаясь. – Почему же? Я пришел сюда, как и все старые друзья фамилии Кердренов, засвидетельствовать вам мое глубочайшее почтение и поздравить вас…

– Лицемер! Он насмехается над господином, – прервал его один из слушателей.

– Да, да, он смеется над нашим господином! – вскричал Конан, который в раздражении толпы видел средство к исполнению своих любимых проектов о сопротивлении. – Вон его с острова Лок! Неужели мы так и оставим это?

– Нет! Ни даже ради всех чертей! – вскричал Ивон Рыжий. – И если он не уйдет сию же минуту…

Туссен бесстрастно посмотрел на управителя.

– Э! Так это ты, старый упрямец, запираешь дверь у самого носа посетителей, – сказал он. – Я тебе прощаю вчерашние шалости, месье Конан, потому что знаю, какие причины не позволили тебе впустить меня. Но я надеюсь, что этого больше уже не будет.

– Будет, месье Туссен, и будет каждый раз, как только вы явитесь сюда, – сухо отвечал Конан.

– Ну же, покончим с ним, что ли? – вскричал один голос. – И если он не захочет выйти в дверь, выкинем его за окно.

– Да… за окно его!

Сто рук сразу поднялось с целью выполнить это намерение, но Альфред вступился.

– Смирно, друзья мои, – сказал он серьезно. – Я, один я имею право судить поведение господина Туссена относительно меня. И если я хочу забыть его вину, то кто имеет право вспоминать о них?

Никто не осмелился возразить. Туссен, несмотря на уверенность в себе, побледнел.

– Может быть, вам не так следовало бы защищать старого друга, – сказал он изменившимся голосом, – но это, без сомнения, моя ошибка – мне давно бы следовало все объяснить… Господин де Кердрен, мне нужно сейчас же поговорить с вами наедине, сделайте такое одолжение.

– К чему это? – отвечал Альфред тоном нетерпения. – Если для того, чтобы вам оправдаться в моих глазах относительно того, как вы сделались обладателем моего имения, в таком случае скажу вам наперед, что знаю без всяких объяснений все нужды, все настоятельные потребности и стечения обстоятельств – все, что можете вы привести в свое оправдание. Довольны ли вы этим?

– Нет, господин де Кердрен, разговор, которого я прошу у вас, относится намного меньше ко мне, чем к вам. Итак, позвольте мне настоятельно просить вас, чтобы мы остались с вами наедине.

Эмигрант ничего не ожидал от этого объяснения и всячески старался избежать его. Между тем он ласково проводил своих посетителей.

– Старые вассалы острова Лок, – сказал Туссен, – все-таки не уйдут так просто из замка. Бернар распорядится, чтобы на двор была принесена кое-какая провизия и бочка сидра, который должны пить за здоровье де Кердрена. Надеюсь, никто не откажется от исполнения этой обязанности!