– Кто же, интересно, тебя отпускает? – Лиза не могла сдержать улыбки.

– Ну, вообще… Работа. Да, Сергей тебе привет передавал, – вспомнил Юра. – Он очень переживал, когда ты болела.

– Ему тоже привет передай и скажи, что я ему благодарна, ладно?

– Скажу. Так я поехал, да?

Он поцеловал ее, пошел к выходу. В те несколько секунд, когда Юра стоял в дверях, глядя на нее и застегивая пальто, Лиза видела, как тень сосредоточенности наплывает на его лицо.

Кажется, Юра не ожидал, что всего за одну ночь с Лизой произойдет такая разительная перемена. Она же ничуть не удивилась тому, что утром сама встала, приняла душ и выпила кофе.

– Кружится голова? – спросил Юра, помогая ей спускаться по лестнице к лифту, который по-прежнему не останавливался на ее этаже.

– Нет, почему она должна кружиться? – Лиза пожала плечами. – Разве что от любви… Но у тебя же не кружится голова?

– Кружится, – тут же возразил он. – Я вообще ее сейчас потеряю и полечу в белый свет без головы. А что, интересно, наверное…

– Ох, Юрка, сплюнь, ну разве можно такое перед дорогой! – возмутилась Лиза.

Машина ждала у подъезда, впереди сидел тот самый охранник Рома, который перевозил когда-то Лизины вещи на эту квартиру; он приветственно махнул ей рукой.

Все-таки голова кружилась. Лиза положила ее на Юрино плечо, но ей казалось, что они не едут по шоссе, а кружатся на гигантском колесе обозрения. Это было даже интересно: следить, как мелькают за окнами дома и прохожие в каком-то странном, нереальном круговороте.

– Лететь долго, – сказал Юра, словно почувствовав, что слабость одолевает ее. – Но салон удобный, можно спать, отдыхать уже по дороге. Или фильмы смотреть, или музыку слушать, хочешь?

Лиза кивнула – можно и фильмы смотреть. Хотя ей не нужны были никакие фильмы и вообще развлечения – ей хотелось смотреть на Юру, видеть, как меняется его лицо, отражая какие-то неведомые ей мысли и чувства.

Видеофильмы действительно показывали в обоих салонах «Боинга». Те, кто хотели их смотреть, надели наушники, остальные могли просто не обращать внимания на немой телевизор, слушать музыку – тоже в наушниках – или спать, или читать.

Или, как Лиза, прислониться к Юриному плечу и слушать его дыхание, ощущать щекой каждое движение его мускулов под тонкой рубашкой и время от времени прикасаться к ним губами. А он целовал ее откуда-то сверху, прижимаясь щекой к ее волосам тем мгновенным, мимолетным жестом, который она так любила.

Ратников просматривал бумаги, потом поставил на маленький столик ноутбук и быстро заносил в него какие-то данные, иногда задумываясь и постукивая ладонью по столу.

– Только в самолете, Лиз, – сказал он, хотя она не возражала против его занятия. – А там – на десять дней я вообще забуду, что существуют бумаги и компьютеры.

– Зачем заставлять себя забыть о том, что для тебя важно? – сказала она, и Юра улыбнулся:

– Самоотверженная Лизонька, готова на тихом берегу смотреть, как я барабаню по клавишам компьютера! Нет, я же сам не хочу, правда. Я давно не видел тебя и буду смотреть на тебя и на океан. Его я тоже давно не видел.

– Ты был на Мальдивских островах? – спросила Лиза и тут же осеклась, понимая, что летал он туда наверняка не один.

– Был, – ответил Юра. – Но на другом атолле, не на том, где мы будем сейчас. Там ведь, знаешь, все острова разные. На одних можно с вечера до утра плясать на дискотеке, на других – вообще забыть, что существует остальное человечество.

– И мы забудем?

– Я – без сомнения.

– Милый Юрочка, да ты стал мизантропом! – засмеялась Лиза.

– Неплохо бы, – засмеялся в ответ и он. – Я бы тогда бросил все дела и тихо ненавидел человечество. Вот был бы настоящий отдых! Нет, вряд ли. Но забыть о нем на десять дней очень приятно, разве нет? Да! – вдруг вспомнил он. – Ты нырять любишь?

– Куда, в воду нырять? – испугалась Лиза.

– А что, ты ныряла еще куда-нибудь? Там так хорошо нырять, нет другого такого места в мире, честное слово! Коралловый риф и такие рыбы… Нет, сама увидишь, не буду рассказывать!

Полет не показался Лизе долгим. Они разговаривали о чем-то, просто смотрели друг на друга. У них еще почти не было общих воспоминаний, но души их уже приблизились друг к другу, осторожно и робко, и эти легкие, счастливые прикосновения душ наполняли Лизу восторгом и покоем.

Когда в аэропорту Мали Лиза стояла у трапа, ей показалось, что от «Боинга» исходит жар – таким горячим был воздух. И только потом, выйдя из таможенного зала, она поняла: жар шел не от самолета, здесь просто было жарко – градусов, наверное, тридцать, не меньше.

– Не волнуйся, там ветер хороший на берегу, – сказал Юра, заметив, что она то и дело вытирает пот со лба. – Как же я не предупредил тебя, что жара! Думал: разве плохо – в Москве слякоть, март, а здесь…

– Да хорошо же, Юра, хорошо, – успокоила его Лиза. – Я нормально переношу жару, и ведь мы будем купаться?