мере того, как сагот докладывал обо мне.

Я догадался, что сомнений в том, кто я такой, у моих врагов не осталось. С волнением, необычным для правящей расы Пеллюсидара, махара отправила меня под стражей в одно из главных зданий города. Меня ввели в просторный зал, уже битком набитый махарами всех рангов.

Они беседовали в полном молчании, ибо махары лишены устной речи. Перри когда-то говорил мне про шестое чувство и четвертое измерение, используя которые, они общаются, но я ничего не понял из его объяснений.

Как бы то ни было, предметом их разговора являлась моя скромная персона, и судя по взглядам, которые эти твари метали в мою сторону, он был не очень приятным для меня.

Не знаю точно, сколько времени я стоял так, ожидая их решения, но, думаю, довольно долго. В конце концов, один из саготов обратился ко мне - он выполнял роль переводчика.

- Махары готовы сохранить тебе жизнь и подарить свободу при одном условии, - сказал он.

- И что же это за условие? - спросил я, хотя догадывался, о чем идет речь.

- Ты должен вернуть то, что украл из пещер Футры, убив четырех махар, ответил сагот.

Я так и думал. Секрет, от которого зависило размножение махар, был надежно спрятан, и только я и Диан знали, где находится это место.

'Предположим, они дадут мне свободу, чтобы получить свой секрет, - думал я, - я верну его, а дальше? Сдержат ли они свое обещание?' Я в этом сильно сомневался. Вновь заполучив рецепт искусственного размножения, они заполонят весь Пеллюсидар, и не останется никакой надежды на победу человека. Дело, которому я посвятил все свои силы, за которое я готов отдать жизнь, погибнет!

Ну что ж! В этот момент, стоя перед жестоким трибуналом, я понял, что моя жизнь - это очень небольшая цена за благополучие человеческой расы Пеллюсидара, ибо не получив своего секрета, чудовищные рептилии рано или поздно вымрут, и человек станет господствовать в Пеллюсидаре.

- Ну, - подтолкнул меня сагот, - великие махары ждут твоего ответа.

- Можешь передать им, - четко произнес я, - что я не скажу им, где спрятан 'Великий секрет'.

Когда этот ответ был доведен до сведения моих судей, в зале поднялся невообразимый шум: хлопанье крыльев и ужасающее шипение раздавалось со всех сторон. Я уже было подумал, что сейчас они кинутся на меня, и положил руки на револьверы, решив подороже продать свою жизнь. Но тут шум прекратился, и, по всей видимости, саготам была дана какая-то команда, так как их предводитель положил мне руку на плечо и грубо подтолкнул к выходу. Они поместили меня в темную комнату и не спускали с меня глаз. Я был уверен, что скоро за мной придут и отведут меня в вивисекционную лабораторию, и мне потребовались все мои душевные силы, чтобы подготовиться к этой ужасной смерти. В Пеллюсидаре, где нет времени, ожидание смерти может тянуться бесконечно.

Так я лежал на полу темницы и ожидал своего конца.

Наконец пришел момент, которого я ждал в безвременье этого мира и к которому тщетно пытался подготовиться.

Огромный сагот прорычал слова приказа стражникам, и те, вытащив меня из темницы, поволокли меня наверх.

Я оказался среди толпы махар, саготов и связанных рабов. Меня вели по широкой улице в том направлении, куда двигалась вся эта масса. Однажды я уже видел такое скопление людей в Футре, и поэтому мне не составило труда сообразить, что мы двигаемся к арене, на которой приговоренные к смерти рабы встречают свой конец.

В огромном амфитеатре меня провели к дальнему концу арены. Вошла королева махар, сопровождаемая свитой. Все места были заняты. Развлечение должно было вот-вот начаться.

Из небольшой двери, выходящей прямо на арену, саготы вывели девушку. Расстояние между нами было слишком велико, и я не мог разглядеть ее лица.

Какая судьба ожидает эту несчастную жертву хладнокровных чудищ, глазеющих на нас, и почему она должна погибнуть вместе со мной? Мне было так жалко бедняжку, что на минуту я даже забыл о своей судьбе. Какое преступление она совершила, что махары решили лишить ее жизни таким образом?

Пока я размышлял о своей подруге по несчастью, открылась другая дверь, и на арену выскользнул тараг - огромный пещерный тигр каменного века. На поясе у меня по-прежнему висели два револьвера, так как саготы, не понимая их истинного назначения, приняли их за подобие дубин, а поскольку приговоренным к смерти на арене разрешают использовать оружие, то их у меня не отобрали.

У девушки в руках было копье. Впрочем, против этого страшного зверя, что был выпущен на арену, с таким же успехом можно было бы использовать булавку.

Тараг огляделся по сторонам. Казалось, он не заметил меня, все его внимание было приковано к девушке. Чудовищный рев вырвался из его груди - рев, завершившийся криком, похожим на крик умирающей женщины. Меня пробрала дрожь при одной мысли о том, что сейчас должно произойти.

Зверь медленно и как бы нехотя направился к жертве. Только в этот момент я опомнился и решил действовать. Быстро и насколько мог бесшумно я устремился за тарагом. На бегу я выхватил из кобуры револьвер, но... Ах! Если бы только в моих руках была моя винтовка. Одного хорошего выстрела было бы достаточно, чтобы покончить с этим чудовищем. Единственное, на что я мог рассчитывать, это отвлечь внимание тарага от беззащитной девушки и затем стрелять в него до тех пор, пока он не разорвет меня на части.

Здесь существовал неписаный закон: победитель получает жизнь и свободу, неважно, будь то зверь или человек, что, кстати говоря, было для махар совершенно безразлично. Как я уже упоминал, они относились к людям, как к низшей расе, стоящей на одной ступени развития с дикими зверями. По крайней мере, так было до нашего с Перри появления в Пеллюсидаре, ибо с тех пор, как мне кажется, махары начали понимать, что гилок - так они называли людей высокоорганизованное, мыслящее существо, с которым им придется считаться.

Но, судя по всему, выиграть от этого неписаного закона мог сегодня только тараг - он находился в нескольких шагах от девушки, и я понимал, что в считанные мгновения она будет растерзана в клочья. Я поднял револьвер и выстрелил. Пуля попала ему в левую заднюю ногу. Мой выстрел и не мог убить его на месте, но звук заставил тарага повернуться ко мне.

Я думаю, что вид разъяренного огромного саблезубого тигра - это одно из наиболее ужасных зрелищ в мире. Особенно, если этот тигр рычит на тебя, и ничего не разделяет вас, кроме нескольких метров песка.

Невольный крик сорвался с губ девушки, и это отвлекло мое внимание от тарага. И тут я видел ее лицо достаточно близко, чтобы разглядеть его. Глаза девушку были прикованы ко мне и в них было безграничное, неописуемое удивление, надежда и страх.

- Диан! - вырвалось у меня. - Боже милостивый, Диан!

Я увидел, что ее губы сложились для того, чтобы произнести мое имя. Сжав копье, она бросилась к тигру. В этот момент она сама была подобна тигрице первобытная женщина, готовая отдать жизнь за своего возлюбленного. Прежде чем она смогла добежать до чудовища, стоявшего между нами, я снова выстрелил, целясь в место, где шея зверя соединялась с левым плечом. 'О! Если бы у меня в руках была винтовка', - вновь подумалось мне, ибо пуля, выпущенная из револьвера, не могла достичь сердца огромного хищника, хотя и остановила его на мгновение.

Вот тут-то и произошла странная вещь. Я услышал громкое шипение, раздавшееся с мест, где сидели махары, поднял голову и увидел, что три могучих дракона, охраняющих королеву (Перри называл их, по- моему, птеродактилями), снялись со своих насестов и с огромной скоростью устремились к центру арены. Эти драковы - могучие создания, они благодаря своим крыльям могут вступать в единоборство с тарагом или с пещерным медведем и выходить из него победителями.

К моему изумлению, эти птеродактили налетели на тарага в тот самый момент, когда он готовился