Пытаясь найти объяснение преследовавшим меня неудачам, я спрашивал себя, почему судьба благоприятствовала злодеям, а не мне. Справедливость была, несомненно, на моей стороне, но тривиальный факт, что железное украшение на балконе в Зоданге проржавело, а моя одежда случайно зацепилась за него, поставил меня в положение, из которого, казалось, нельзя было выпутаться. Однако я еще был жив и не собирался сдаваться на милость случая без борьбы.

Когда на балконе появился Ур Джан, я оттолкнулся от него, продолжая взбираться по веревке, качаясь как маятник. Достигнув конца дуги, я полетел назад, казалось, прямо в руки Ур Джана.

Все это произошло очень быстро, гораздо быстрее, чем я рассказываю. Ур Джан положил руку на рукоять меча, а я подобрал колени и, оказавшись перед ним, ударил его изо всех сил ногами в грудь. Ур Джан упал на убийц, выбежавших вслед за ним на балкон, и повалил их.

Одновременно я дернул шнурок, привязанный к механизму подъема моего флайера. Корабль начал подниматься; вместе с ним поднимался и я, держась за веревку. Положение мое было незавидным. Я был не в состоянии управлять кораблем и, если он не поднимется достаточно быстро, я погибну, ударившись об какое-нибудь здание.

К тому же вокруг меня защелкали пули – убийцы пытались меня пристрелить, но, к счастью, пока их выстрелы не достигали цели. Я из последних сил карабкался к флайеру, но взбираться по тонкой веревке на набирающий высоту корабль – не слишком приятное занятие, даже когда в тебя не стреляют. Казалось, что я вот-вот ударюсь о карниз противоположного здания.

Тут, однако, судьба сжалилась надо мной: я скользнул над самой крышей здания. Убийцы продолжали стрелять, но я еще раз смог убедиться, что большинство из них чаще пользовались кинжалом и ядом: их выстрелы не причинили вреда. Наконец мои пальцы коснулись планшира корабля. Мгновение спустя я лежал на палубе. Дотянувшись до приборов, я на максимальной скорости направился к Гелиуму.

Возможно, я поступил безрассудно, не обращая внимания на патрульные корабли.

Ничто не интересовало меня – только бы вовремя добраться до Гелиума и уберечь свою принцессу.

Как хорошо враги знали, куда меня больнее ударить!

Они знали, что все, и саму жизнь, я не задумываясь отдам ради спасения Деи Торис. Но они должны были знать и то, что им дорого придется заплатить за вред, причиненный ей.

Да, мои враги – отчаянные люди. Я угрожал их безопасности и их жизни, и они рисковали всем, пытаясь помешать мне. Интересно, узнал ли меня кто-нибудь из них?

Я не видел в окне Рапаса. Вполне возможно, что остальные в ночной темноте не узнали меня; они ведь не слишком хорошо рассмотрели меня в столовой. У них могли возникнуть подозрения, что это был Вандор, но я думаю, что они не догадались, что это – Джон Картер.

Мой корабль стремительно несся над Зодангой. Казалось, что все мои приключения позади, когда внезапно я услышал предупредительный сигнал с патрульного корабля и приказ остановиться. Я продолжал движение на полной скорости.

На патрульном корабле, который находился значительно выше моего, по-видимому, скоро поняли, что я не собираюсь останавливаться, потому что он увеличил скорость, одновременно начиная спуск. Скорость его в этом длительном пикировании была ужасающей, и хотя обычно мой корабль двигался быстрее, но в пикировании патрульное судно намного превзошло мою скорость. Я летел слишком низко, чтобы увеличить скорость, к тому же инерция патрульного корабля была гораздо больше. Он летел надо мной, быстро снижаясь и приближаясь справа по диагонали. Попытка убежать от него казалась напрасной. Вот он, с направленными на меня пушками, уже совсем рядом. Я решил было отказаться от борьбы и сдаться, потому что главное для меня было остаться в живых. Но тут я подумал, что тогда не смогу вовремя добраться до Гелиума и помочь своей принцессе. Меня, несомненно, арестовали бы и обвинили в попытке скрыться от патрульного корабля. А без документов мое положение становилось еще более затруднительным. Передо мной был выбор: быть проданным в рабство или оказаться в подземелье в ожидании ближайших Игр. Риск был слишком велик. Я должен был безотлагательно добраться до Гелиума.

Я круто повернул руль вправо. Корабль так резко лег на новый курс, что меня чуть не выбросило с палубы. Я пролетел под самым днищем патрульного судна. Стрелять я не мог, так как меня прикрывал его же корпус.

Теперь его большие вес и скорость давали мне преимущество. Патрульный корабль не мог быстро маневрировать, в отличие от моего легкого одноместного суденышка. В результате, прежде чем он смог повернуть, я был уже за стенами Зоданги. А поскольку я летел без огней, патрульный корабль не сумел вновь отыскать меня. Еще некоторое время я видел его огни, но он взял неверный курс. Вскоре со вздохом облегчения я пустился в долгое путешествие к Гелиуму.

Когда я мчался в разреженном воздухе умирающей планеты, над западным горизонтом поднялся Хлорус, залив ярким светом дно мертвого моря, где когда-то могучие воды несли на своей груди большие корабли великой расы, господствовавшей на молодой планете.

Я пролетал над руинами древних городов на берегах этих мертвых морей, и в моем воображении они были населены счастливыми и беззаботными людьми. Снова правили ими великие джеддаки, а кланы воинов защищали их. Но все это в прошлом, а теперь в старых развалинах их зданий жили дикие племена, незнающие жалости зеленые люди.

Так летел я над обширными пространствами пустынных земель к двойному городу Гелиум и к женщине, которую любил. Я лег на курс, растянулся на палубе и заснул.

Путешествие от Зоданги до Гелиума было долгим. Время, казалось, остановилось: так велико было мое беспокойство за принцессу. Но, наконец, путешествие закончилось, и я увидел алую башню. Когда я подлетел к городу, меня остановил патрульный корабль и приказал приблизиться.

В этот день я смыл с кожи красный пигмент. Не успел я назвать себя, как офицер, командовавший кораблем, узнал меня. Я заметил его замешательство, но он ничего не сказал, только приветствовал меня и спросил, должен ли его корабль сопровождать меня до дворца. Я поблагодарил его и попросил следовать за мной, чтобы меня не задержали другие патрульные суда. Когда я благополучно приземлился в своем ангаре, он поклонился и распрощался со мной.

Охранник ангара подбежал ко мне, чтобы принять флайер и отвести его на место. Это был старый и верный слуга, он служил мне уже много лет. Обычно он с радостью встречал меня, когда я возвращался из полетов, но сегодня отводил глаза и казался смущенным.

Я не расспрашивал его, хотя интуитивно чувствовал, что произошло что-то плохое. Я заторопился в свой дворец и немедленно направился к покоям моей принцессы. Приближаясь к ним, я встретил молодого офицера из ее личной охраны. Увидев меня, он побежал навстречу. Лицо его было обеспокоено, я видел, что он с трудом сдерживает волнение.

– Что случилось, Джат Ор? – спросил я. – Вначале командир патрульного корабля, потом сторож ангара, а теперь ты – вы похожи на людей, потерявших последних друзей.

– Мы потеряли своего лучшего друга, – ответил он. Я догадывался, что это значит, но не решался требовать объяснений. Я не хотел слышать их. Я боялся его слов, как никогда ничего не боялся в жизни, даже свидания со смертью. Но Джат Ор был солдатом, и я тоже. Как ни горька действительность, солдат должен смело смотреть ей в лицо.

– Когда ее похитили? – спросил я.

Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Ты знаешь, Владыка?

– Я вернулся из Зоданги, чтобы предотвратить это, но вижу, что опоздал. Расскажи мне обо всем подробно.

– Это произошло прошлой ночью, мой принц, когда именно, мы не знаем. У ее двери на страже стояли два человека. Это были новички, удовлетворительно прошедшие тщательную проверку и испытания, которым подвергаются все, поступающие к тебе на службу. Утром, когда две рабыни пришли сменить тех, которые дежурили у принцессы ночью, они увидели, что рабыни лежали мертвыми на своих спальных мехах и шелках – их убили во сне, – а принцесса исчезла. Охранников не было. Мы не знаем точно, но считаем, что именно они похитили принцессу.

– Да, это так, – сказал я. – Это агенты Ур Джана, убийцы из Зоданги. Что же было предпринято?

– Тардос Морс, ее дед, и Морс Каяк, ее отец, разослали на поиски тысячи кораблей.