/ лазерные пушки плюются эггногом' сквозь два фильтра закрытых

для вас' скомканное пальто на скамейке – еле слышный щелчок: далекий голос полный боли оборвался в голове у Джонни и далекая рука упала у него с плеча как раз

чужеземные пригороды холодным далеким воскресеньем говорят тебе парень что солдат ни разу не звал отступать поблекшей обугленной рукой упавшей здесь лазерные пушки изливают световые го-

«Мостовой Коди / В любую секунду этот ебаный сортир взорвется / Пост-хрен-знает-какие птички, а покажите ручки / горящая культя моя говорит тебе я-

говорит тебе как солдат плевался кровью за тебя через долину прозрачную как светящееся небо наш флаг по-прежнему а временный журнал назовет тебе

– ды над Нью-Йорком „Грустный пастушок“ оплатил немедленно далеко-далеко в тот день так и не вышел на перерыв а я смотрел как ветер рвет небо в клочья

сно как небо „враг перехвачен над Нью-Йорком“ Ну, мистер, помните меня на продуваемой улице полузанесенной песком/ » Говорит грустный тихий мальчик

цену в дыму. Мы можем прервать молчание радио прямо сейчас запустив «Энни Лори» это кодовая мелодия при помощи которой сообщили что над Нью-Йорком семнадцатого сентября перехватили врага и крысолов обрушил

и как звезды разбивались серебристым ответом о потерянную юность там книги и игрушки кровавые следы идут вниз по продуваемым ступенькам и пахнет издалека прахом от пишущей машинки

здесь на берегу где мертвые звезды разбиваются о его скулу серебристым пеплом. Это тебе издалека махнули рукой с мертвой звезды Клинкер мертв. Грустный игрушечный солдатик

небо. Больше он не хотел тебе показать бумаги понятные как «Энни Лори». Полдороги проехали а еще нигде ничего не повторилось. Последнюю

черно-серая звезда порванной пленки где над долиной рвались снаряды весь свет остался на звезде уплывающей вниз по продуваемой ветром улице прощай навсегда звучит в этом об-

шагом выходит из озера и марширует по холмам и по небу. А снаряды попадали на чужеземные пригороды

**************************************************

огневую точку стерли в газетенке издаваемой в

маленьком городишке**************************** ***************************************************

***************************************************

ращении крови и экскрементов. В кабине воняет

взорвавшейся звездой.**************************** ***************************************************

Посмотрите как наш фильм на изношенной пленке рывками теряет фокус и тот удаляется а потом закройте ящик стола *****

Пленка Вербного воскресенья

(Жертвы торнадо: 223 Нью-Йорк пост«)

Понедельник, 12 апреля 1965 года

Пленка Вербного воскресенья делалась так: за неделю до праздника я записал на «Волленсак», если мне не изменяет память, симфонию советского композитора вперемешку с низкочастотными радиошумами (самый интересный звук в эфире). Потом регулярно гонял пленку туда-сюда, просто перематывал и в произвольных местах вклеивал кусочки текста поверх исходного звука, а потом и друг друга. Для этой цели я нарезал «Немного твоей крови» Теодора Старджона, журнал для школьников «Эксельсиор», где редактором был Алан Бергер, первый выпуск журнала «Орда» за 1964 год, под редакцией Джонни Бирна, Ли Харвуда, Роджера Джонса и Майлза, отрывки из Пита Брауна, Майкла Кутюрье, Л.М. Херриксона, Джорджа Даудена, Спайка Хокинса, Ли Харвуда, Майлза, Нейла Оррама, «День, когда убили Джесси Джеймса» Карла У. Брейана (3 апреля 1881 года) и собственные работы… Так что, сами понимаете, к Вербному воскресенью пленка на магнитофоне была похожа на многослойный бутерброд. В день праздника я порылся у себя в папках, выбрал всяческих обрезков старых писем и еще чего-то, записал, поклеил, а результат перепечатал на машинке. Места склейки обозначены знаком ///

Пленка Вербного воскресенья

Он хочет невыполнимого, но я подкинул ему мысль, что если мы объединим усилия, может получиться… «Когда над головой гроза»… услужливый – Ты меня не помнишь?., уличные голоса… толпа зевак… алтарник согрешил… эхо прошлого… угнана старая машина… фольга на ветру, солнечные блики на чистых местах… фотография вся в пыли… Над иссушенным городом пролился дождь… Не забывай эту печальную историю… мокрые следы болезненное небо.

«Заходи». Он посмотрел на побег «а, Смит». Кроме воскресений, да? Осознаёшь прошлое? Дорогой Майкл, куда собираешься поехать? Хорошо, встретимся позже на Оук-стрит. Фотография вся в пыли. Ты член профсоюза? Щелкнуть Юнион-стейшн в 16:00? Девочка с розовыми волосами в Италии? Барабаны под колон надой ? Je pense souvent en vous. Солдат отвечает: «Да, сэр. Да, я верю в судьбу».

«Что будешь делать?»

«Охотиться… с удочкой».

Осталось мало времени на постоянные печальные угрозы вроде пирсовых призраков прощай осталась на воде пара лебедей.

«Хорош, теперь-то что? Чего ждешь? Помнишь, во вторник я в ящике комода нашел кусок мыла? Умытые лица солнечный свет в зеркале отражение в зеркале? Еще вернешься?»

«Что-что я сказал? К чему ты стремишься, Джордж? Хочешь уйти? неистребимый отпечаток родины… сижу в одиночестве… усталый… изнуренный».

Как похож на Мартина Брэдли, пустое место… там никого не было – (Экипаж из трех мертвецов, Сан- Бруно, Калифорния, 24 декабря) – Солнечный свет на одежде… хрустальное колено… день на фоне туманных Альп… холодный свет солнца просачивается в окно и играет в зеркале высокое барочное зеркало/Уличная плоть больна… за пределами иссушенного города… Грязные фотографии блестят? «Пройдемся, Ми-истер?»

«На, выпей».

Ты читаешь будущее по формуле 5 канал 6 записать на бумаге затертый фильм тускло дергающийся вдали. «Говорю…»

Скажем, ты был призрачным подростком на дорогах 1920 – Дуглас – Тени – щелкнуть «Юнион-стейшн» – синие фонари мерцают на пустых улицах резкий запах травы из старых вестернов.

«Позади тебя когда-то мистер грозное вечернее небо. Сладких снов, Брэдли, я угасаю в комнате на Принцесс-сквер».

Далекий дух к себе в мир теней… по этой дороге до реки на Норт-Кларк-стрит пытаясь дотянуться до наплечной кобуры – (Они покрасили мне туфли) – все дышит, цепляется за калечную жизнь – три дырки от пуль с бахромой кожи по краям – говорят, им очень жаль, но отец мертв Старый Арч стоял в ледяном источнике новости лицо его мутным пятном виднеется в свете керосиновой лампы мертвые пальцы в дыму указывают на Гибралтар. Оплакивает коровьи колокольчики и лошадиный запах.

«Чуешь лошадь? Что видишь? Выброшенный фильм… убивает надежду… В кои-то веки ни о чем не спрашивай. Поспеши, времени почти не осталось. Прощальное письмо с этого адреса. Хорошо, я целиком больше не могу ничем заниматься. Дядя Джим все твердил: «Сын, мы сделали все, что могли. Мы семья ночи». Открытая рана… деньги измазаны кровью старых фильмов.

«Мы надеемся выдержать? 57теquierasбольной склонился?

Позвали на свету Петр играл с камнями… один укол радиоактивных «Былых дней»… шепот темных улиц на потускневшей фотографии с Панамы горюют о потерянном утре, и хуже всего то, что он ничего не может сделать. Потом однажды его привели к этому врачу, и здесь начинается мой рассказ. «Фил сказал, я могу начинать где угодно»/ Интересно, что осталось от прежней мечты? печальное бормотание улиц дурацкое грязное тело шрамовой ткани пахнущей теплой пижамой на рассвете.

«Поспеши, всюду идут бои. Забери отсюда эти грязные панамские фотографии пелена падает с фонтана. Помоги встать. Генри, Макс, подойдите сюда. Я расплачусь. Фил взрыв в шахте мечты. Знаешь их шахту?»