— Мне нужно, чтобы ты понял и простил меня.
— Больше никогда не лги мне!
Одри покачала головой:
— Не буду.
— Вот и хорошо, — Марк улыбнулся. — Тогда я прощаю тебя.
Одри крепко обняла его.
— Спасибо.
— Когда ты уехала, я чуть снова не начал пить. Я просто ненавидел тебя.
У Одри перехватило дыхание, она не сможет жить, зная, что он презирает ее.
— Но ведь теперь это не так, правда?
— Джон сказал мне, что ты во всем призналась Хелен. Но даже если ты солгала мне о том, кто ты есть на самом деле, ты ведь не могла притворяться во всем остальном? Мне помогли твоя страсть, твоя вера в меня, а не в Одинокого ковбоя. Вера в Марка, просто в Марка. Ты заставила меня поверить в себя.
Он снова прильнул к ее губам, а оторвавшись, потребовал:
— Скажи мне, Одри. Я хочу знать правду.
У нее теперь не было причин скрывать свои чувства:
— Я люблю тебя, Марк.
— Да, — прошептал он и повторял это слово снова и снова. Он взял ее сильно, одним толчком, и они оба поспешно пришли к финалу.
Одри слышала, как быстро бьется его сердце, когда он приподнялся на локтях и нежно погладил ее по щеке.
— Скажи это снова.
— Я люблю тебя, Марк.
Он улыбнулся:
— Я хочу слышать это каждый день. Но готовить и убирать в доме ты больше не будешь. Мы наймем кого-нибудь…
— Подожди минутку…
— Особенно когда ты забеременеешь. Мы можем пожениться здесь, в Форт-Уорте, если ты захочешь. Ты пригласишь свою семью…
Одри накрыла его рот ладонью:
— Марк! О чем ты говоришь?
Марк недоуменно посмотрел на нее.
— О нас. О ранчо, обо всем.
— Ты хочешь, чтобы я жила на ранчо?
— А ты хочешь жить в Далласе? Думаю, что мы можем купить здесь дом, но большую часть времени мне придется проводить на ранчо.
— Но…
— Что? Ты беспокоишься о своей карьере? Я уверен, что ты могла бы продолжать писать для журнала, но мне бы хотелось, чтобы ты больше проводила времени дома, с детьми.
— Марк, — Одри пожала плечами, — какие дети?
— Наши дети. Те, которые когда-нибудь у нас появятся. Ты могла бы работать дома. Мы…
— Ты упомянул о свадьбе?
— Да.
— Но ты не спросил меня…
— Женщина, ты будешь моей женой?..
— Нет, я бы хотела, чтобы ты сделал мне предложение по всей форме, — улыбнулась Одри.
Марк прищурился и страдальчески вздохнул:
— Мисс Тисон, окажете ли вы мне честь стать моей женой?
— Нет.
— Нет? Но почему? Ты сказала, что любишь меня.
Одри отвернулась. Как же ей заставить его сказать эти слова?
— Но ты
Марк улыбнулся.
— Я люблю тебя, Одри. Я люблю твои прекрасные глаза, твою улыбку, твою прекрасную душу. А теперь ты выйдешь за меня замуж, или мне придется силой увезти тебя на ранчо, где ты будешь жить во грехе?
О, как же ей нравилось слышать эти четыре прекрасных слова! Теперь внутри себя она больше не будет чувствовать пустоту. Но Одри так и не ответила Марку, решив, что им необходимо обсудить еще одну вещь.
Пока она думала, как сказать ему об этом, лицо Марка медленно мрачнело.
— Если ты действительно не хочешь выходить за меня… — прошептал он.
О, она слишком долго колеблется.
— Нет! Это не так. Просто… — говорить ли ему, если она сама до конца не уверена? — Наш первенец может появиться на свет уже через восемь месяцев.
Марк напрягся, глаза его расширились, он молчал.
— Марк? Ты понимаешь, о чем я говорю? Неужели ты расстроился?
Лицо его озарилось улыбкой:
— Расстроился? Дорогая, как я могу расстроиться? — Он крепко сжал ее в своих объятиях. — Я буду самым лучшим отцом на свете, клянусь тебе!
— Я и не сомневаюсь в этом. И конечно, если ты уверен, я стану твоей женой.
— Ты будешь моей женой, даже если мне придется на аркане притащить тебя в церковь.
Одри засмеялась:
— Думаю, с нас хватит пока карточных выигрышей. Ты действительно отдал бы мне ранчо, если бы я выиграла?
— Дорогая, ни одна ставка не будет для тебя высокой, — улыбнулся Марк и наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Пока эта ставка — любовь, Марк, — прошептала она.
Эпилог
Ковбойское Рождество. День четвертого июля приобрел совершенно другой смысл.
В этом году, вместо того чтобы путешествовать из города в город, участвуя в двух, а то и в трех родео из-за призовых денег, Марк поджаривал бургеры на гриле на заднем дворе своего дома и наблюдал за тем, как играет в яслях его четырехмесячная дочка. У Эллис Хелен Мэлоун были папины синие глаза и мамины каштановые волосы.
Марк посмотрел на двор, который изменился, как и он сам. Сорняки были выполоты, запущенный бассейн вычищен и наполнен свежей водой. И теперь здесь проходил праздник в честь приемных детей из Общества Больших братьев и сестер. Десятки мальчиков и девочек бегали повсюду, играли в бейсбол, стреляли из водяных пистолетов, катались на пони и плескались в бассейне.
— С малышкой все в порядке? — спросила его жена, открывая плечом дверь, так как руки у нее были заняты большой чашкой с чипсами.
Его жена. Марк до сих пор не мог поверить, что нашел свою любовь, хотя в прошлом месяце они отпраздновали первую годовщину своей свадьбы.
— С моим маленьким ангелом? — Марк улыбнулся и достал дочку из ясель. Он поднес палец к ее носу и легонько нажал. Она улыбнулась.
