крепко запомнила: если так, значит, не может один какой-нибудь смертный завладеть всем апельсином сразу. Кому-то достанется долька, кому-то косточка, а кому-то — вообще ничего. Дети, когда они вместе, друг другу это все время доказывают. И хорошо делают. Жизнь-то потом все равно научит, да только тому, кто с апельсином в детстве не разобрался, потом очень туго приходится». Вот какая мудрая моя Сьюзен! — добавила в заключение миссис Мэдлок.

— Проницательная она у вас женщина, — глухо откликнулся доктор и стал надевать пальто.

— Этого у нее не отнимешь, — зарделась от гордости экономка. — Я ей часто твержу: «Если бы ты только, Сьюзен, отделалась от йоркширского произношения и жила бы получше, то умнее тебя вообще никого в мире бы не сыскать».

Всю эту ночь Колин проспал спокойно и крепко. А утром, едва открыв глаза, улыбнулся. Словно тяжелый груз свалился с него, и теперь ему было легко и уютно. Доктор Крейвен мигом растолковал бы Колину, что это просто нервы наконец стали приходить в норму. Сам Колин, однако, в такие тонкости не вдавался. Повернувшись на другой бок, он испытал еще большее удовольствие. Он тут же вспомнил о плане, который они выработали вчера вместе с Мэри. Едва представив себе, что сегодня встретится с Дикеном и его зверями, Колин вновь улыбнулся.

А минут через десять в комнату влетела Мэри.

— Ты прямо с улицы! Прямо с улицы! — воскликнул мальчик. — От тебя пахнет травой и свежими листьями!

Мэри подбежала к его кровати. Волосы ее растрепались. Щеки алели от быстрого бега и свежего воздуха.

— Да, я к тебе прямо с улицы, — тяжело дыша, проговорила она. — Там так хорошо! Я думала, весна пришла уже прошлым утром, а оказывается, по-настоящему она началась только сегодня. Дикен тоже так говорит.

— Правда? — широко раскрыл глаза Колин.

Хотя он еще мало что смыслил в приходе весны, сердце его часто забилось.

— Открой-ка окно, Мэри, — прошептал он и, немного стесняясь радости, которая охватила его, со смехом добавил: — Послушаем, как весна шествует под звуки золотых труб!

Одним прыжком достигнув окна, Мэри распахнула его. Комната разом наполнилась запахом зелени и пением птиц.

— Это и называется «пришла весна», — стала самым серьезным образом втолковывать девочка Колину. — Теперь тебе надо лечь поудобнее и поглубже дышать, как всегда Дикен делает в пустоши. Он говорит, когда так подышишь, прямо чувствуешь, будто воздух гуляет по жилам и жизни внутри скапливается на целую вечность.

— Жизни на целую вечность? — переспросил Колин. — Как, ты сказала, мне нужно лечь?

Послушно вытянувшись, он старательно начал дышать. Голова у него слегка закружилась, но от этого ощущение легкости стало только острее.

Мэри тем временем опустилась на свою любимую табуретку возле кровати.

— Растения в саду из земли так и лезут, — торопливо проговорила она, — и бутоны набухают на стеблях. Серые ветки теперь тоже все в зелени. А птицы так спешат выстроить гнезда, что даже дерутся. По-моему, им всем хочется в Таинственном саду жить. И розы почти все оказались живые. И вдоль аллей появились примулы. И семена, которые мы сажали с Дикеном, уже взошли. И Дикен сегодня привел снова зверей — лисенка, ворона, белок и маленького ягненочка.

Мэри остановилась и перевела дух. Затем она рассказала, что ягненка Дикен нашел в пустоши всего три дня назад. Мама ягненка умерла, но Дикен уже не раз выхаживал таких детенышей и уверенно взялся за дело. Он отнес ягненка к себе в коттедж, устроил в тепле у очага и поил теплым молоком.

— Этот ягненочек такой симпатичный! И мордочка у него такая хорошенькая, — продолжала с восторгом Мэри. — Дикен принес для него в кармане бутылку с молоком. Мы сели под дерево. Дикен доверил мне подержать на коленях ягненка, а сам стал поить его из бутылки. Ты только представь себе, Колин: я недавно держала на коленях настоящего живого ягненка!

Колину это событие показалось еще более необычайным, чем самой Мэри.

— Даже как-то не верится, — тихо ответил он и снова взялся за свои дыхательные упражнения.

В этот момент появилась сиделка.

— Ну и ну! — в замешательстве поглядела она на распахнутое настежь окно.

Сиделка тотчас же вспомнила, сколько мучительных дней провела в душной комнате Колина только из- за того, что тот ни под каким видом не разрешал проветривать.

— Ох, сэр! — пряча улыбку, сказала она. — Как бы у вас от свежего воздуха насморк не начался!

— Не начнется! — последовал категоричный ответ Колина. — Неужели вы сами не видите? Я вдыхаю глубоко свежий воздух. От этого жизни внутри скапливается на целую вечность.

Сиделка не смогла удержаться и фыркнула.

— Ничего не вижу смешного, — обиделся Колин. — Лучше позаботьтесь о моем завтраке. Кузине Мэри тоже надо накрыть в этой комнате. Она позавтракает вместе со мной.

Сиделка пошла распорядиться насчет завтрака. В комнату для слуг она входила теперь с большим удовольствием. С тех пор как на Колина наконец отыскалась управа в лице Мэри Леннокс, каждую новость, принесенную из покоев юного мистера Крейвена, слуги встречали с восторгом. Разумеется, при таком положении дел сиделка пользовалась заслуженным успехом и славой, — ведь она приносила самые последние новости о молодом хозяине. Ее сегодняшнему сообщению о свежем воздухе и распахнутом настежь окне больше других радовался старый дворецкий.

— Эта девочка Мэри Леннокс настоящая умница! — довольно потер он руки. — Я давно говорил: Колину необходима добрая порка.

Когда сиделка подала завтрак на двоих, Колин уже перебрался на диван. Мэри сидела рядом.

— Должен вас предупредить, — тоном юного раджи обратился Колин к сиделке, — что ко мне вскоре пожалуют посетители. Это мальчик с лисенком, вороном, двумя белками и ягненком, который совсем недавно родился. Как только они появятся, прошу незамедлительно проводить их ко мне. Я буду очень недоволен, если кто-нибудь из слуг задержит зверей или захочет сам поиграть с ними.

Сиделке стало очень смешно. Чтобы Колин ничего не заметил, она громко закашляла.

— Видите ли, — продолжал тем временем юный раджа, — Дикен — это брат нашей Марты. Вот вы ей и передайте, чтобы она проводила Дикена и зверей ко мне.

— Надеюсь, животные не станут кусаться? — с некоторой опаской осведомилась сиделка.

— Ну, вы совсем ничего не поняли, — с досадой махнул рукой Колин. — Мальчик, который ко мне придет, заклинатель животных. Вы когда-нибудь видели, чтобы у заклинателей звери кусались?

— Да я ни одного заклинателя никогда не видела, — призналась сиделка.

— Вы их и не могли видеть, — тоном бывалого человека проговорила Мэри. — Заклинатели водятся в Индии. Там их довольно много. Они учат змей, а потом кладут их головы себе в рот.

— Гадость какая! — содрогнулась сиделка и вышла из комнаты.

Дети принялись завтракать. Сегодня Колин ел с большим аппетитом. Мэри это заметила.

— А ты уже выздоравливать начинаешь, — сказала она. — Это я по себе знаю. Пока я жила в Индии и болела, мне вообще ничего на завтрак есть не хотелось.

— По-моему, я сейчас съел бы еще целый завтрак, — усиленно жуя, отозвался Колин. — Как ты думаешь, Дикен скоро придет?

— Дикен? — переспросила Мэри. — Подожди, подожди, — прислушалась она к какому-то странному звуку.

Колин тоже прислушался. Из коридора доносилось карканье.

— Это Уголек, — объяснила Мэри. — А теперь я слышу, как блеет ягненок!

— Я тоже слышу, — кивнул мальчик. — Значит, Дикен уже пришел?

Не успел он это спросить, как за дверью раздался топот. Как ни старался Дикен идти потише, ботинки у него были слишком тяжелые и стучали. Колин и Мэри слушали эти шаги, как музыку. А потом дверь открылась, и Марта ввела в комнату Дикена.

— Вот, сэр, — почтительно обратилась она к Колину. — Это Дикен, — указала она пальцем на брата, — а это все Дикеновы друзья.