— Зачем? Похоже, ему нравится, что мы вместе.

— Да, — согласилась она нерешительно. — Он действительно так говорит, но он уважает силу. Когда он нажимает на тебя, отвечай ему тем же, а иначе он решит, что ты слаб, и заставит дорого заплатить за это.

— Да, я уже это понял. А я-то думал, все неприятности происходят только от тещи. Так ты советуешь мне быть осторожным со Спайдером?

Айвори откинулась назад и серьезно посмотрела ему в лицо. Она провела руками по его куртке и положила руки на плечи.

— Да, будь осторожен. Не позволяй ему распоряжаться тобой как своей собственностью, но никогда не иди ему наперерез. Я не знаю, каким было его настоящее имя, он никогда мне его не скажет, но он довольно рано получил свое имя, Спайдер (паук), и недаром. Он умеет сплетать отличную паутину — не позволяй, чтобы он поймал тебя в нее.

Чейз опустил руки на ее бедра и прижал стройное тело Айвори к своему. Он сам прекрасно знал, какой опасный человек Спайдер Даймонд, но, глубоко тронутый ее заботой, не стал пренебрегать ее предостережением.

— Он слишком долго безраздельно тобой владел, — прошептал он, почти касаясь губами ее щеки, — но он скоро привыкнет и ко мне. И знаешь: зачем тебе обязательно нужно работать в казино? Ведь не может быть, что бы тебе не хватало денег.

Его присутствие действовало на нее успокаивающе. Айвори наконец почувствовала, что может расслабиться.

— Это для того, чтобы я ощущала свою причастность к «Шахте», — объяснила она. — «Шахта» — это продолжение нас самих, и мы должны чувствовать в ней себя свободно, чтобы уметь хорошо с ней управляться.

— В этом есть смысл, но я что-то не видел, чтобы Спайдер сдавал карты или стоял за стойкой.

Такая мысль позабавила ее, и Айвори улыбнулась, отметая остатки своих опасений:

— Нет, но он пристально за всем следит. Поверь мне, ничто не ускользает от его взгляда, а вот я слишком часто обнаруживаю, что витаю в грезах, когда следует быть такой же наблюдательной, как и он.

— Вот так ты и подтасовывала карты, когда я оказался за твоим столом?

Он дразнил ее, и Айвори отстранилась.

— Нет. В тот вечер я была даже слишком наблюдательной и, похоже, не ошиблась. Я действительно люблю тебя, Чейз. Никогда не сомневайся в этом. Хочешь, переезжай сюда ко мне. Я не могу думать, что буду спать одна теперь, когда я была с тобой.

Чейз взял ее за руки, поднес их к губам и начал целовать каждый ее пальчик.

— Я готов делить с тобой постель при каждом удобном случае, но я хотел бы оставить за собой свою комнату до тех пор, пока мы не поженимся.

Разочарованная, Айвори выскользнула их его объятий:

— В чем дело? Ты что, боишься, если будешь жить здесь, у меня не будет стремления выйти за тебя замуж?

Повернувшись, Чейз двинулся к двери.

— Нет. Все значительно проще: я хочу иметь место, где можно побыть одному и поразмыслить о том, какая мне выпала удача, что я нашел тебя. Увидимся позже.

Он ушел, и тепло, которое Айвори чувствовала в его объятиях, сменилось холодом одиночества. Ей нравилась ее независимость, и она уважала его собственную. Она, конечно, не ждала от него, чтобы он проводил все время с ней, и не хотела, чтобы он отвлекал ее от занятий живописью. И вместе с тем ей бы не хотелось разыскивать его каждый раз, когда захочется его общества. Она думала, что каждая пара должна прийти к какому-то собственному соглашению относительно того, когда им быть вместе, а когда врозь, но ей самой вряд ли будет достаточно, если он будет только проводить с ней ночь в одной постели.

Чейз вышел из комнаты Айвори, не думая, где и как будет обедать: неожиданная встреча с Ейлом Линкольном отбила у него всякий аппетит. Он не мог понять, зачем Ейлу было задерживаться на «Шахте», ведь он же отослал его. Чейз занимался здесь своим расследованием, и, оставаясь, Ейл ставил под угрозу не только собственную жизнь, но и задание Чейза.

Этот печальный инцидент возродил в нем то же дурное предчувствие, которое посещало его во время полета в «Орлиное гнездо». Правда, там так ничего и не произошло, и он постарался стряхнуть с себя навязчивое беспокойство. Единственная неприятность — он не переставал думать о паутине, о которой сказала Айвори. Если Спайдер плел ее вокруг Ейла, то тому удалось ее избежать. Но Чейз мог только гадать, не находится ли он сам в такой же опасности.

Не дожидаясь, когда Спайдер предложит ему еще какую-нибудь грязную работу, он снова решил попросить его о том, чтобы заняться снабжением кораблей С другой стороны, что он сможет узнать такого, чего не знает уже сейчас?

«Нет, — решил он, — заняться обеспечением безопасности было бы гораздо полезнее».

Спайдер уже дал ему разрешение на доступ на охранный этаж — тот, который находился над казино, и Чейз решил начать оттуда. Здесь стояли мониторы, лежали пленки с записью, бригада охранников следила за движением внутри казино и каждым из крупье. Все были заняты делом, и только негромкое жужжание вентиляционной системы нарушало тишину. Это был шпионаж на самом примитивном уровне, но здесь, среди охранников, чьей единственной обязанностью было наблюдать, Чейз почувствовал себя почему-то как дома.

Больше всего его интересовала Айвори. Он смотрел, как она сдает карты обеими руками для игры в этот особенный покер, в котором он так толком и не разобрался, и его поражало, насколько совершенна ее техника. Она сдавала карты методично и точно, легко и с юмором отбиваясь от сальных шуток игроков. Чейзу показалось невыносимым, что ей приходится терпеть такое обращение.

Он исполнился решимости поговорить об этом со Спайдером и был уже на полпути к дверям, но вдруг понял, что это было бы грубой ошибкой с его стороны От него полагалось искать расположение пирата, а не ругаться с ним, чтобы он обращался по-другому с его любимой дочерью. «Терпение», — вновь сказал он себе. Только бы ему хватило выдержки довести свое задание до конца так, как следует. Когда все кончится, жизнь Айвори бесповоротно изменится. А до этого момента он сам будет оберегать ее от мужчин, которые захотят воспользоваться ее красотой, как будто это еще одно, особенное, развлечение, из предлагаемых на «Шахте».

Он спустился в бар, выпил марсианского эля и поднялся в апартаменты Айвори, чтобы дождаться ее там. Побродил по студии, посмотрел еще раз рисунки, которые она сделала во время поездки, потом прошел к ней в комнату и растянулся на постели. В отличие от темно-синего цвета в комнатах для гостей эта была в нежных обольстительных розовато-лиловых тонах. На стенах висело несколько ее картин — это были натюрморты с тем же смешением, казалось бы, несочетаемых предметов, как и те, что он видел в ее альбоме, но ни один не был так удивительно прекрасен, как незавершенный портрет ее матери.

Он подумал, что, должно быть, именно эта любовь к искусству спасла ее, когда умерла ее мать. Может быть, когда арестуют ее отца, искусство снова поможет ей. Нетерпеливо ожидая прихода Айвори, он незаметно для себя задремал, и ему показалось, что прошло только несколько секунд, когда она пришла. Она уже сняла свои серебряные туфли и платье с глубоким вырезом и скользнула рядом с ним в одном сиреневом белье.

— Тебе не стоило дожидаться меня, — прошептала она ему на ухо.

Разбуженный приятным ароматом ее духов и жарким шепотом, Чейз обнял ее и перекатился на кровати, подминая ее под себя.

— Хватит с меня независимости, — ответил он. — Я не мог оставаться без тебя даже сегодня.

— Ты действительно этого хочешь?

— Вообще-то нет, но…

— Я не отношусь к тебе как к своей собственности, Чейз.

Она потянулась, ловя его губы, и поцеловала, и он ответил ей страстно и самозабвенно. Она вытянулась под ним и запустила пальцы в его волосы, в то время как он ласкал ее шею жадными поцелуями.