Чейз не хотел больше артишоков, даже одних серединок.

— Равиоли, пожалуй. И сегодня давай попробуем какое-нибудь из здешних вин.

Он выбрал одно, которое нравилось ему и раньше, и, когда официантка принесла его, заставил Айвори чуть-чуть попробовать.

— Оно по вкусу очень похоже на клубнику, — сказал он. — Я думаю, тебе понравится.

Заинтригованная, Айвори пригубила вино, но ей оно совсем не показалось похожим на клубнику Она удивленно приподняла брови и попробовала распознать, какой же аромат у этого тонкого вина Первые колонисты стали настоящими мастерами по части делания хороших вин из всего, что только можно, но она никогда не интересовалась ими.

— Нет, это очень хорошее вино, но мне оно скорее напоминает лимон.

— Лимон? — Чейз сделал еще глоток — Да нет же, это клубника.

Айвори удивила его настойчивость.

— Невозможно доказать, что все люди чувствуют совершенно одинаково одни и те же вещи, Чейз. Когда мы смотрим здесь на этих попугаев, ты, может быть, сначала замечаешь красных, а я голубых. И ни один из нас не ошибается. Это просто разный способ смотреть на вещи.

— Ты человек искусства, и тебе, конечно, знакомо, что люди по-разному смотрят на вещи, но ведь здесь мы говорим о вкусе, и это вино совершенно определенно отдает клубникой.

Айвори слегка приподняла брови:

— Нам что, нужно приходить к единому мнению совершенно во всем?

Она задала этот вопрос небрежно, как будто не придавая ему особого значения, но Чейз почувствовал, что для нее важен его ответ. В конце концов, сейчас она не ощетинилась от негодования, как однажды, когда он сказал что-то, что ей не понравилось. Она держала свой бокал обеими руками и поворачивала его. Видеть кольцо на ее пальце было слишком большим счастьем, чтобы спорить о таком странном предмете.

— Если это вино пахнет для тебя лимоном, хурмой или черникой — пожалуйста. Что касается согласия, то я всегда буду уважать твое мнение, и все важные решения мы будем принимать вместе. Я хочу, чтобы мы были одной командой, а не соперниками, которые постоянно борются за власть.

— И я тоже этого хочу, но это так трудно. Я единственная наследница моего отца. Это одна из причин, по которой Летняя Луна ненавидит меня. Он никогда не женится на ней и не подарит ей ребенка, который разделил бы наследство со мной.

— Спайдер сравнительно молодой человек. Ты еще не скоро получишь свое наследство.

— Да, если бы речь шла о годах, я согласна. Но, занимаясь тем, чем занимается мой отец, очень немногие доживают до старости. Большинства людей, которых он знал, когда начинал строить «Алмазную шахту», теперь уже нет.

— Или они сидят в тюрьме? — подумал Чейз вслух.

Айвори покачала головой:

— Нет, они все умерли, и мой отец тоже, без всякого сомнения, предпочтет смерть заключению.

— Как это нас завело на такие тоскливые темы?

В «Гнезде тукана» била ключом жизнь, и Чейз вдруг порадовался, что они пришли сюда. Он долил ей вина и поднял свой бокал:

— За нас.

Айвори коснулась своим бокалом его и сделала глоток. «Лимоны, — подумала она снова, — совершенно определенно лимоны».

— Нам так много нужно обсудить, Чейз. Может быть, не здесь, в «Райском приюте», но обязательно до возвращения на «Шахту». Мы не такие, как большинство пар, и мы не должны притворяться, что мы такие же.

Айвори была права, но Чейз не осмелился бы признать, насколько отличались они в действительности от других.

— Я обычно человек практичный, — признался он, — но я совершенно точно знаю: если мы действительно любим друг друга, мы сможем решить любую проблему, которую поставит перед нами жизнь. Я не хочу, чтобы меня поймали на том, что я якобы пытаюсь прибрать к рукам «Алмазную шахту». Она принадлежит твоему отцу, и я буду рад на него работать, но для меня самое важное — это ты, Айвори, и так будет всегда: не деньги, не власть и ничто другое. На первом месте всегда будешь только ты. Айвори все еще молча смотрела на него не отрываясь, когда подошла официантка и принесла им равиоли. Айвори доверяла Чейзу, но где-то в глубине души она все еще слышала предостерегающий голос. Он шептал о том, что что-то случится очень скоро, что время неумолимо движется вперед, и Айвори пыталась замедлить каждое мгновение, чтобы насладиться хотя бы им в полной мере. Острые, но нежные равиоли проскальзывали в горло, такие же гладкие, как обещания Чейза. Внезапно она почувствовала страх.

— Даже под именем Чарльза Дрейка ты не боишься, что кто-нибудь узнает тебя здесь? На этом курорте могут быть служащие из Аладо, которые знают, что ты в розыске?

Ее забота тронула его, и он постарался ее успокоить:

— Я никогда не летал так близко к границе, так что я вряд ли встречу здесь кого-нибудь из пилотов. Даже если я неожиданно наткнусь на кого-то, Аладо никогда не разглашает проступки своих служащих, так что о том, что меня разыскивают как преступника, не известно широко. Мне очень приятно, что ты беспокоишься обо мне, но не волнуйся. Я в такой же безопасности, как и ты.

Айвори отпила еще вина, прежде чем ответить:

— Я никогда не находилась среди чужих людей, как здесь, но я все равно знаю, что неосмотрительно кому-то в нашем деле говорить, что он находится в безопасности, где бы то ни было. Мой отец никогда не отправляется в поездки без Стокса и Вика. Конечно, у меня есть ты, но все же… — Она взглянула на переполненный ресторан.

Люди болтали, смеялись, танцевали, но она знала, как легко в любой момент на этой сцене может вспыхнуть насилие.

— Мой отец когда-то убил на Марсе человека. Это произошло в месте вроде этого — таком же оживленном, хотя, может быть, и не таком милом. Он просто подошел к нему сзади и рассек его пополам одним взмахом лазерного пистолета. Тот человек умер на месте, еще до того как развалился на два окровавленных куска. Посетители были так напуганы, что ни один не разглядел лица моего отца, и он во время общего замешательства спокойно вышел за дверь.

Чейз перевел дыхание. Это жестокое убийство, которое она описала, было самым знаменитым за всю богатую историю марсианской колонии.

— Так это Спайдер убил Сонни Дьюрана? Смерть Сонни всегда оставалась самой большой загадкой. Не то чтобы кого-нибудь огорчило то, что он умер, он был не больше, чем просто… — Чейз запнулся в поисках подходящего слова.

— Он был пиратом, — сказала Айвори без малейшего колебания, — таким же, как и мы, но он подвел своих партнеров, а в нашем бизнесе это фатальная ошибка.

— Это верно, — ответил Чейз убежденным тоном. — Я не подумал о том, что наше затянувшееся пребывание здесь может заставить тебя нервничать. Ты хочешь уехать завтра?

Айвори провела сочным равиоли по тарелке, собирая оставшийся соус.

— Нет, мне вообще не хочется уезжать. Как только мы вернемся на «Шахту», все изменится, и у нас не будет больше ни одного беззаботного дня.

— Все не должно вот так измениться, — возразил Чейз. — Если мы не будем позволять другим людям становиться между нами, то они никогда не смогут этого сделать.

— Другие люди — это мой отец, да? Ты ему нравишься, Чейз, хотя я и не понимаю, почему. Но если ты допустишь хотя бы самую маленькую ошибку, он тут же изменит свое мнение о тебе.

— Я не могу поверить, что единственный, кто достоин доверия, это Стокс.

— Ошибаешься. Стоксу можно доверять, и его действия легко предсказуемы. В отличие от тебя он никогда не думает своей головой. Он просто выполняет приказы моего отца так же автоматически, как «серебряные парни» выполняют мои. Он отличный работник. Проблемой становятся только амбициозные люди вроде тебя.

Чейз ждал, пока она посмотрит ему в глаза.