Люськи развился необъяснимый страх. Она натягивала по всей комнате нитки с колокольчиками и, стоило хоть одному зазвенеть, пряталась в шкаф. Мы знали об этой ее странности и не заходили к ней по вечерам в комнату. Однажды зимой она сбежала. Мы не смогли ее найти. Следы заметал снег. Тело обнаружили только весной. Возле крепости. Узнала ее я, но так и не сказала опергруппе, что это Люська. Я опознала тело по остаткам рубашки, а больше на ней ничего не было. Собаки изгрызли лицо, руки, да и разложение сделало свое дело. В общем, похоронили ее как неопознанную, а через полгода умерла и мамка. Она любила Люську больше, чем меня, вот и не пережила потери. С тех пор я живу одна.
– Ты хочешь сказать, что никто никогда не интересовался судьбой твоей сестры?
– Почему, интересовались. Но только я не полная дура, у меня куча писем от нее. Я сама их написала. Что-то долго их нет, пойдем посмотрим.
Влад нехотя выбрался из машины и, пропустив вперед Лару, пошел следом. Дверь оказалась незапертой, очевидно, те двое ничего не опасались. Едва заглянув в комнату, Влад крайне удивился. Пусть и не досконально, но он все же осматривал ее, как же смог пропустить вход в подвал! Из темного провала слышались почти неразличимые голоса. Разобрать, о чем там говорят, было невозможно. Лара сориентировалась в обстановке мгновенно. Сунув в руку Владу топор, указала на люк. Влад только отрицательно помотал головой и, отставив в сторону топор, всем своим видом показал, что в убийстве участвовать не станет.
– Ах так! Тогда я сама все сделаю! – прошипела Лара и, оттолкнув Влада, выбила подпорку, удерживающую люк.
Едва тяжелая крышка упала на место, Лара бросилась прочь из комнаты. Не прошло и минуты, как она уже притащила охапку дров и бросила их на люк, за первой последовали еще несколько. Краснея от натуги, подтащила секретер, обрушила его сверху и только теперь перевела дух.
– А ты, оказывается, трус! Не думала я, что ты окажешься таким! – прошептала срывающимся от ненависти голосом. – Подгони машину к калитке!
Когда Влад вышел, Лара схватила топор, стоявший у стены, принялась в ярости молотить стекла в окнах, когда весь пол уже был усыпан осколками, обратила свой гнев на мебель. Сухое, выстоявшее многие десятилетия дерево поддавалось с трудом, но разъяренная женщина не останавливалась. Щепки летели вокруг, одна из них оцарапала щеку, но Лара, не замечая крови, продолжала разрушать. Наконец силы почти оставили ее. Опустившись на пол, она достала сигареты, сунула одну в рот, чиркнула зажигалкой. Некоторое время молча смотрела на острый язычок пламени, затем подняла щепку, поднесла к зажигалке. Огонь с тихим наслаждением вцепился в сухую древесину, вспыхнул, разгорелся, радостно затрещал, пожирая щепку. Лара прикурила сигарету, осторожно, боясь затушить, сунула лучину в груду обломков секретера. Через минуту горели уже и сваленные на полу дрова, и перегородка между комнатами. Яркое пламя, почти невидимое в солнечном свете, заливавшем комнату, бушевало так, что у Лары начали потрескивать волосы. Когда жар стал нестерпимым, она вышла на крыльцо и, старательно затушив сигарету, направилась к ожидавшей ее машине. Сунув окурок в пепельницу, бросила Владу: – Поехали, больше мне здесь делать нечего.
Сергей первым делом открыл заглушку. Дым, до этого момента клубившийся под потолком, начал понемногу опускаться вниз и затягиваться в топку. Через несколько минут дышать стало трудно. Чтобы не задохнуться, нужно было создать тягу где-то выше. Взобравшись на борт ванны, Сергей начал уже бесполезным фонариком простукивать кладку печи. В одном месте звук оказался более глухим. Оглядевшись, Сергей так и не обнаружил ничего, что могло бы послужить в качестве лома. Нужно было всего несколько ударов, чтобы выбить кирпичи. Спасение было так близко, но голыми руками этого не сделать. Неожиданная мысль яркой вспышкой озарила сознание. Ухватившись за рукоятку насоса, Сергей попытался его раскачать, но сделанная на века труба не поддавалась он, уже совсем отчаявшись, потянул ее вверх и… рухнул в воду. В руках остался сам насос и больше метра чугунной трубы. Не задавая себе неуместных вопросов, как и зачем это было сделано, он вновь встал на бортик ванны и, размахнувшись, что есть силы ударил в намеченное место. Кирпич вывалился внутрь печной трубы, а сам Сергей, покачнувшись, упал на пол. Ванна, словно живая, с шуршанием откатилась в сторону. В стенке печи открылся невысокий, чуть больше метра в высоту, темный проем.
– Вот черт! Это еще что такое? – изумленно спросила Марина, заглядывая в темноту.
Сергей, все еще ошеломленный происшедшим, сидел на глиняном полу, сжимая в руке тяжеленный насос. Отбросив уже не нужный кусок металла, на четвереньках пополз к проему, искоса поглядывая на желоба с каменными шарами, на которых, как выяснилось, покоилась мраморная ванна. О таких древних подшипниках он только читал, воочию видеть еще не приходилось.
Марина, освещая себе путь свечой, уже вползала в низкий проем. Сергей, стараясь не отстать, полз следом. За стеной открылась небольшая комната. Всего-то два на два метра. Низкий потолок, стены, обшитые старыми, полусгнившими досками. Двухъярусные нары вдоль двух стен – вот и все убранство. Сергей, оглянувшись, с удивлением обнаружил странный рычаг, торчащий прямо из стены.
– Посвети! – попросил Марину, а сам попробовал налечь на него. Рычаг послушно повернулся, и ванна, закрывая проход, вернулась на свое место.
Удивительно, но дышалось в этой комнате легко. Даже запаха гари почти не ощущалось. Попробовав на прочность нары, Сергей опустился на них и усадил рядом с собой Марину.
– Что мы теперь будем делать? – спросила она, прижимаясь к его плечу.
– Ждать. Сама понимаешь, пока там, наверху, все не сгорит, выбраться мы не сможем.
– А пожарные? Разве их не вызовут?
– Вызовут, вернее, уже вызвали, да только нас здесь никто искать не будет и спасать, соответственно. Зальют водой, погасят огонь и уберутся восвояси. Выбираться нам придется самим. И пока пол в доме не обрушится, сделать мы ничего не сможем. Не исключено, что понадобится день, а то и два. Ты выдержишь без еды?
– Разумеется, но как бы мы не задохнулись здесь.
– Пока нам это не грозит. Тут каким-то образом устроены отдушины. Видишь – пламя свечи не вертикально, а наклонено в сторону. Погоди!
Сергей вскочил и осторожно поднял над головой свечу. Пламя выровнялось. Опустил до пояса – наклонилось. Когда он, опустившись на корточки, поставил свечу на пол, огонек вытянулся горизонтально.
– Опаньки! Посмотри, Марина, не это ли ты искала?! – воскликнул Сергей, заглядывая под нары.
Там, задвинутый к самой стене, стоял запыленный, окованный железными полосами так густо, что походил скорее на сейф, солидных размеров ящик или сундучок. Согнувшись в три погибели, Сергей дотянулся до него и с натугой вытащил на середину комнаты.
– Что это? – опускаясь на колени, спросила Марина, уже осознавая, что именно они нашли.
– Думаю, тот самый клад, о котором столько говорено. Посмотрим?
– Да, и поскорее!
Сергей, осмотрел со всех сторон сундучок и уверенно потянул за ручку. Крышка едва слышно откинулась и вместо того, чтобы озарить унылую подземную темницу несказанным светом золота, обнажила обычные свертки в серой невзрачной бумаге. Марина предельно осторожно, словно гранату, взяла в руки один из них.
– Тяжелый! – негромко сказала, взвесив сверток в руке.
Так же осторожно Марина положила сверток на нары и развернула. Тусклые в свете свечи тонкие светло-желтые диски, уложенные аккуратными столбиками, лежали на обычной оберточной бумаге.
Сергей взял один из них, покрутил в пальцах, только что не понюхал.
– А ведь это в самом деле золото. Зубопротезные диски, я у стоматологов видел такие.
– Но дед прятал не протезиста, а ювелира!
– Ну и что? Мало ли что припрятал старый ювелир! Вполне мог прикупать и такие диски. Посмотри, что в других свертках.
В сундучке оказалось несколько сотен монет царской чеканки, более сотни зубопротезных дисков, два свертка с готовыми серьгами, кольцами и цепочками и даже полотняный мешочек с драгоценными камнями.
– Вот теперь нам действительно нужно как-то выбираться. Меня беспокоит то, что нам не капает на
