способен выстоять в реальном поединке с человеком, психологически готовым идти до конца. Если у вас заведомо присутствует установка убивать, чтобы остаться в живых, вы уже победили. В кино можно сражаться с несколькими противниками, принимать красивые позы и высоко подпрыгивать. Сказки. Реальный бой скоротечен и совсем не красив. Каждый ваш удар должен быть поставлен на поражение. Если пред вами двое или, не дай бог, трое противников, предсказать исход не сложно. Вас убьют. Если только вы сами первым же ударом не убьете первого, который попадется под руку. Но и это спасительно только при одном условии. Убить нужно страшно, кроваво, жестоко.
Влад отлично помнил, на каком этапе подготовки им, курсантам, запретили спарринги. Едва он подумал об этом, как адреналин закипел в крови. Это случалось с ним постоянно, но только после выполнения задачи. Когда все заканчивалось, приходил отходняк. Влада начинало трясти. Что это было? Страх? Угасающее нервное напряжение? Сказать трудно. В поединке или в бою думать было некогда, так же как и волноваться. В тот момент главенствовали иные задачи. Глушить расшалившиеся нервы водкой Влад не любил. Лучше уж женщина. Тогда можно и впрямь расслабиться. Последний раз от очередного реального срыва его спасла Славка. Не будь ее, он и сейчас бы сидел где-нибудь в засаде, наводя винтовку на очередную цель. И так до тех пор, пока невесть откуда прилетевшая пуля не оборвала бы его нелепую жизнь.
Влад присел на диван, нервно закурил и начал прикидывать, что предстоит сделать в первую очередь, чтобы выбраться из назревающего конфликта. В том, что на него выйдут очень скоро, он не сомневался. Забьют так называемую стрелку и попробуют выдавить деньги. Мечтатели! Он их заработал, рискуя собственной жизнью! И просто так – за здорово живешь – никому не отдаст.
Он не особенно забивал себе голову тем, что и как произойдет. Действовать все равно придется по обстоятельствам. Жаль, конечно, что нужно покидать насиженное место. Жил в одном городе с матерью, да так и не решился с ней связаться. Да и Лара! Он по-своему привык к ней. В постели она оказалась удивительно хороша. Но ничего не попишешь. Его все равно достанут. Тогда серьезного конфликта не миновать. Бандитские группировки не прощают непокорных. А кланяться кому попало Влад не привык. Пора собираться. Вернуть деньги и убираться отсюда.
Когда скрипнула входная дверь, он мгновенно напрягся, готовясь к бою. Раздавшийся голос Лары немного успокоил:
– Милый, ты дома?
– Да, уже часа полтора, – отозвался Влад.
– Владик, как ты смотришь на то, чтобы наведаться в дом старухи? У меня есть ключи!
– Где взяла? Старуха дала?
– Не надейся. Съездила к соседу и попросила.
– Так просто? – удивился Влад. – За красивые глаза?
– Какая тебе разница! Главное, что у меня есть ключи. Все остальное не важно! – резче, чем обычно, сказала Лара.
В самом деле, не рассказывать же любовнику, что пришлось уложить старого хрыча в постель, чтобы тот согласился. Впрочем, как выяснилось, пенсионер еще что-то может. Только говорить это Владу совсем не нужно. Кто знает, как он отреагирует на ее слова.
Дорога тянулась через поля, зеленые, еще не выгоревшие на солнце леса. Марина дремала рядом с Сергеем, вспоминая, как девчонкой каждое лето гостила у бабушки Владиславы. Какое это было волшебное время. Спелая алыча прямо с ветки. Плети мелкого, кисловатого винограда. Заросли крыжовника вдоль забора. Таинственные тропинки на непривычно огромном участке. Поезда, проходящие совсем рядом с домом, от которых тряслась и звенела в старинном резном буфете посуда. Сама бабушка, постоянно веселая, жизнерадостная, загорелая, варящая абрикосовое варенье в огромном медном тазу на печурке в летней кухне. Да сама Марина с растрепанными косами, восседающая в развилке большущей яблони. Колени сбиты, лодыжки исцарапаны колючками крыжовника. А какой замечательный вкус был у крупных сочных груш!
– Марина, дальше куда? В город – и налево и направо. Я так понимаю, что попасть в него можно с разных сторон! – сказал Сергей, притормаживая перед развилкой.
– Нам лучше повернуть налево. Так будет ближе, меньше петлять по городу. Мы должны попасть в район железнодорожного вокзала, – ответила Марина, открывая глаза. – Мы так быстро доехали?
– Ты просто проспала всю дорогу! – рассмеялся Сергей.
От этого смеха Марине стало одновременно приятно и слегка неудобно. Наверное, ему было скучно просто вести тяжелую машину, пока она сладко посапывала рядом.
Сергей вполне уверенно вел машину по незнакомому городу. Только время от времени уточнял маршрут. Проезжая мимо крепости, он поинтересовался, знает ли Марина что-нибудь об этом сооружении.
– Очень мало. Бабушка не разрешала мне здесь гулять, а когда стала постарше, тут развернули воинскую часть. Если тебе интересно, у бабушки сохранились книги, посвященные городу. Там есть и о крепости. Приедем домой – посмотришь. Только сначала мы заедем в больницу. Пусть знает, что мы ее не бросили.
– Ясно, в таком случае рассказывай, куда ехать? – уточнил Сергей.
– Уже скоро. На следующем повороте направо и все время прямо.
Действительно, проехав не больше километра, Сергей увидел здание больницы. Ошибиться невозможно. Есть в больничных строениях что-то такое, что позволяет их безошибочно выделять из множества иных зданий. Удивительно, но паркинг оказался на другой стороне улицы. В справочном узнали, где именно находится Владислава Леонардовна Зигмунтович. Отдельно стоящий одноэтажный корпус спрятался среди раскидистых деревьев. Еще подходя к нему, Марина воскликнула:
– Смотри, нас уже ждут!
В самом деле, на широком, залитом солнцем крыльце стояла, опираясь на алюминиевые ходунки, невысокая старушка, напряженно всматривающаяся удивительно яркими, невыцветшими глазами в подходящих Марину и Сергея.
– Здравствуй, бабушка! – громко сказала Марина, целуя ее в морщинистую щеку. – Мы приехали! За тобой. Ты с нами поедешь?
– Мариночка! Родная моя! Что ж ты так долго! – запричитала старушка, прижимая заплаканное лицо к груди внучки.
Сергей стоял рядом, готовый в любой момент помочь, поддержать. Пока Марина и Владислава Леонардовна обменивались новостями, он терпеливо ожидал, не вмешиваясь в разговор. Видя, что его помощь до поры до времени не требуется, Сергей отошел в сторону и, остановившись в тени старой липы, закурил. Отсюда он ясно видел, что разговор между Мариной и ее бабушкой идет напряженный. Наконец, Марина махнула ему, подзывая:
– Вот, бабушка Владя, познакомься. Сергей, мой муж!
Сергей смущенно кивнул и сделал шаг вперед. Владислава Леонардовна, по-птичьи наклонив голову, внимательно посмотрела на него, оценив и лицо и стать, просто обняла и негромко шепнула на ухо:
– Береги ее! Моя Маринка девочка славная. Счастливой вам жизни, молодые.
– Прости, бабуся, нам пора сейчас ехать. Дом нужно посмотреть, твои дела уладить. Ближе к вечеру мы к тебе еще раз приедем, – сказала Марина, вопросительно взглянув на Сергея. Увидев, что он согласился, продолжила: – Мы, наверное, пока в доме поживем. Ты не будешь против?
– Живите, милые! Он ведь ваш, дом-то! – улыбнулась Владислава Леонардовна.
Влад лениво оглядел старый, но еще крепкий, обшитый струганой доской дом. Давно не крашенный, на непривычно высоком фундаменте, он не выглядел обветшалым или тронутым тленом. Наоборот! Дом походил на крепкого, седовласого воина, словно сошедшего со старинного полотна. Широкое крыльцо под крытым дранкой навесом. Немного запущенный, оттого волнующе таинственный огромный сад. Владу почему-то было приятно здесь находиться. Именно так и выглядели почти все усадьбы в городе. Дом матери тоже утопал летом в зелени. Только и сад, и сам дом были вдвое меньше.
У Лары не было времени на сантименты. Она уже отперла дверь и уверенно шагнула внутрь. Влад нехотя последовал за ней. Ни малейшей веры в то, что даже в таком доме может оказаться что-то стоящее, у него не было.
Прихожая оказалась на удивление тесной. Слева и справа – двери, ведущие в комнаты основательной
