ковру, приблизился – и внезапно остановился как вкопанный. За закрытой дверь раздавались голоса. Один из них принадлежал Ларе, а второй, женский, показался ему совершенно незнакомым. Разобрать, о чем идет разговор, было невозможно. Собеседницы явно что-то обсуждали вполголоса, но что именно, оставалось неясным. Проверив на всякий случай входную дверь, Влад крайне удивился: мало того что дверь была заперта изнутри, так еще и ни малейших следов того, что кто-то входил в дом, он так и не обнаружил. Решив, что это не его дело, Влад вернулся в постель, но уснуть не смог. Только спустя сорок минут Лара забралась под одеяло и прижалась к нему прохладным телом, стремясь поскорее согреться.
К своему удивлению, Влад снова не слышал, как открылась входная дверь.
В доме была еще одна комната, в которую Влад не имел доступа. Лара утверждала, что это комната ее умершей матери. Возможно, так оно и было, но Влад считал неразумным подобное расточительство. Что же это получается, если кто-то из родных умер, то и комната или иное жилище больше уже не пригодно для жизни? Но убеждать в чем-либо Лару не посчитал нужным. В конце концов, он всего лишь гость в этом доме.
Полина Велемировна не ожидала звонка. То, что уже два месяца из Боброва не было писем от тети Владиславы, не являлось чем-то необычным. Писала она редко. Поздравляла с праздниками, днями рождения, приглашала приезжать в гости. С этим было довольно сложно. Раньше она почти каждое лето с дочерью Мариной ездила в этот необычный, по-своему прекрасный город. Непередаваемое ощущение, что ты оказался в совершенно ином мире, захватывало с самого первого дня. Ну что можно сказать о городе, где расположенный на центральной улице огромный гастроном называется «Цимес», а салон связи неподалеку «Шолом»? Разумеется, осознание того, что вы находитесь не в Хайфе, сохранялось, но колоритный местный говорок, где перепутались и еврейские, и польские, и украинские слова, не давал расслабиться ни на минуту. Сейчас, правда, из города уехало на землю обетованную едва ли не треть населения, но вот только странным образом новые поселенцы буквально через неделю начинали говорить на местном диалекте, ничуть не смущаясь из-за неправильного произношения. По-видимому, нечто подобное происходило в свое время в Одессе, где так же слились, переплелись языки и народы, создав особую общность, собственный непередаваемый говор и удивительный шарм.
Звонок из центральной городской больницы напугал Полину Велемировну. Оказалось, что Владислава Леонардовна Зигмунтович уже второй месяц находится в больнице. Инсульт, сразивший ее, оказался, по счастью, первым, и, невзирая на то что пожилая женщина пролежала одна в пустом доме больше трех суток, организм пересилил болезнь. Ее случайно обнаружил дальний родственник, заехавший по случаю. Он и вызвал скорую. Лечащий врач звонила Полине Велемировне по просьбе самой Владиславы Леонардовны. Дело шло к выписке из больницы, а оставлять пожилую женщину одну было нельзя. Парализованная нога и плохо действующая после инсульта рука не оставляли никаких шансов на то, что старушка сможет себя полностью обслуживать, особенно в частном доме, где необходимо и воды принести, и печи протопить, да и просто повозиться в огороде.
– Но почему вы звоните мне? – удивилась Полина Велемировна. – Разве у вас в городе не живут ее родственники?
– Владислава Леонардовна настояла на том, чтобы я уговорила вас, в противном случае она согласна отправиться в дом престарелых, но только не жить с двоюродной племянницей.
– Я не могу вам ничего ответить сразу. Мне нужно посоветоваться с дочерью, да я и не представляю, как ее привезти к нам. Насколько я помню, тут дороги больше трехсот километров, а машины у нас нет.
– Поверьте, Полина Велемировна, я не тороплю вас. На размышление у вас есть неделя. Только, пожалуйста, сообщите мне о своем решении заранее. Мне необходимо будет подготовить документы.
– Хорошо, я свяжусь с вами сразу же, как только приму решение, – успокоила врача Полина Велемировна.
Вечером того же дня между матерью и Мариной состоялся серьезный разговор. Едва воодушевленная девушка ворвалась, словно ураган, в квартиру, мама остудила ее пыл несколькими словами:
– Бабушка Владя в больнице.
– Что-о-о?! – невольно вырвалось у Марины.
– Инсульт. Сейчас дело пошло на поправку, но, как ты понимаешь, от нашей бабушки осталась только половина. Нога почти не действует, с рукой тоже проблемы.
– А как же она жить будет? Одна наверняка пропадет! Нужно ее перевозить к нам! – твердо сказала Марина.
– Доченька, у нас всего две комнаты! Ты взрослая девушка! Выйдешь замуж, еще неизвестно, будет ли где жить, а тут надежная крыша над головой, – попыталась образумить дочь Полина Велемировна.
– Замуж я пока не собираюсь, а бросать близкого человека в беде – подлость! Пойми, мама, мы, и только мы способны хоть чем-то помочь ей, без нас ее отправят в приют и забудут. Вспомни, как много добра она сделала и для тебя, и для меня, мы просто обязаны отплатить ей той же монетой. Разве я не права?
– Конечно, права, но подумай о себе, ведь основная нагрузка ляжет именно на твои плечи!
– Справлюсь. Нам с тобой нужно решить, как бабушку Владю привезти сюда. Эта задача посложнее.
Утром проблема решилась сама собой. Едва Сергей увидел расстроенную Марину, тут же предложил помощь.
– Но вы же собираетесь устроить отмечаловку? А там за один день все вопросы не решить. Понадобится самое малое неделя.
– Послушай, Марина, мне решать, когда отмечать победы! Сейчас самое главное – твоя бабушка. С работой мы после разберемся, а сейчас готовься. Завтра выезжаем, – как-то незаметно переходя на ты, сказал Сергей.
– Но ее еще не выписали!
– Я договорюсь. Просто на следующей неделе мы оба будем загружены под завязку. Сейчас самое удобное время, – пояснил Сергей.
Влад вернулся домой только к обеду. Лара была на работе, в пустом доме гулял ветер. Распахнутое в сад окно насторожило Влада. Обычно Лара, уходя, надежно запирала все окна и двери. Сколько раз он говорил:
– Заведи собаку! Не могу же я постоянно находиться дома и сторожить его. Кроме того, брать у нас совершенно нечего. Прошли те времена, когда воровали холодильники.
– Я не люблю собак! Вполне достаточно надежных замков. А тебе не мешало бы больше времени проводить дома. Все равно работа у тебя странная. Говоришь, что предприниматель, а сам ни на рынке не стоишь, ни за товаром не ездишь. Не понимаю, чем ты торгуешь?
– Деньгами! – отшутился Влад.
Отмахнулся, но доля истины в этом была: так и не найдя себе применения в изменившихся условиях, он принялся зарабатывать на жизнь тем, что стал давать деньги под проценты. Это приносило относительно неплохой доход. Риски, естественно, существовали, но Влад был уверен в себе. Еще ни разу не было случая, чтобы он не выбил долг вместе с процентами. Открытое окно беспокоило. Остановившись на пороге, он обвел взглядом комнату. Вроде все на своих метах, но что-то не так. Когда он уходил на рассвете, Лара спала. Теперь можно было только предполагать, что изменилось, какие вещи она трогала, переставляла. Единственной зацепкой оказалось странное положение цветка на подоконнике. Он явно отставлялся в сторону. Подойдя ближе, Влад даже нашел след от подставки, мелкие комочки земли, просыпавшиеся при перестановке. Неожиданно пришла и разгадка распахнутого окна. Вот они, следы от ножа. Мелкие параллельные царапины на белой краске. Кто-то снаружи поднял примитивный шпингалет и проник внутрь. Наверняка он не забыл закрыть окно, просто когда Влад входил, сквозняк от распахнутой двери открыл створку. Теперь он забеспокоился по-настоящему. Если определенные люди начали собирать о нем информацию и потрясли пару-тройку кредитополучателей, у них вполне могло сложиться однозначное мнение о Владе. Кражи не было. Воровать в доме Лары в самом деле нечего. Так что визит, скорее всего, был контрольным – один из элементов сбора информации. Ничего не найдя, а записи Влад хранил в подземельях замка, неизвестные наверняка начнут активные действия. «Что ж, в таком случае посмотрим, кто лучше учился!» – усмехнулся Влад. Наставления Макушинского до сих пор были свежи в памяти.
– Бойцы! Не важно, кто сильнее или лучше подготовлен. Ни один самый подготовленный спортсмен не
