Эухенио, своих не посылай, там и мои справятся. Сейчас какой-нибудь из вертолетов отправлю.

Он отдал приказание, и с десяток солдат во главе с лейтенантом бросились в сторону берега. А сам вместе с Евгением и оставшимися бойцами стал осторожно подниматься по лестнице. Оружие держали наготове, потому что не были уверены в том, что все бандиты, атаковавшие отель, уничтожены.

Но предосторожности оказались напрасными. Когда завязался бой с высадившимся десантом, унитовцы поняли, что план их окончательно провалился, и отступили. Лестницы и коридоры были усыпаны автоматными гильзами, пахло гарью и порохом. В коридорах висела тонкая вуаль дыма.

Поднялись на шестой этаж. И сначала Серхио, а потом и Евгений стали кричать по-испански и по- русски:

— Не стреляйте! Все кончилось! Не бойтесь! Выходите!

Коридор был основательно забит мебелью и матрасами. Из-за баррикады послышался робкий голос:

— А вы кто такие? Почему по-русски говорите?

Евгений представился:

— Майор Миронов, воздушно-десантные войска Советских Вооруженных Сил!

Это было не совсем верно, но ведь когда-то он действительно служил в десанте…

Из-за матрасов раздалось ошеломленное оханье, потом там спросили:

— Что, правда, что ли? Неужели наши высадились?

— Высадились, высадились, — успокоил Евгений. — Давайте, разбирайте ваши завалы.

Но с той стороны не спешили.

— Майор, а с тобой кто?

— Кубинский капитан! Да не бойтесь вы! Все действительно кончилось, унитовцев мы уничтожили. Вон, слышите, вертолеты прилетели.

Над гостиницей действительно раздался гул двигателя пролетающей машины. Очевидно, отправился на поиски сбежавших бандитов.

Бывшие осажденные наконец согласились.

— Только вы нам помогите, а то тут навалено много.

Капитан отдал команду, и вперед устремились его солдаты. Они споро растащили матрасы и обломки мебели и взору предстали трое мужчин: один, смуглый, в камуфляже и с автоматом в руках и двое — с аккуратными пузиками, в тренировочных штанах и без оружия. С одного взгляда можно было понять: тот, что с автоматом — кубинец, а эти два «спортсмена» — советские. Лица у всех троих были перепачканы сажей и носили явный отпечаток пережитых невзгод. Пузатые тут же кинулись к Миронову.

— Неужели взаправду наши войска высадились? Много? А танки есть?

Евгений не сдержал улыбки, настолько комичной выглядела эта парочка. Но врать не стал. Или почти не стал.

— Ну какие войска, сами подумайте, товарищи? Мы же здесь не воюем! Просто мой отряд анголан тренирует, готовит десантников. А когда с вами беда случилась, нас подняли по тревоге и сюда перебросили. Вы как, в порядке?

Пузаны замялись.

— Да мы-то в порядке, все целы. А вот кубашей побило.

Миронова покоробило это уменьшительное прозвище кубинцев. Он слышал его и ранее, но в данной обстановке звучало оно неуместно. Но вслух он своего неудовольствия не высказал. Люди перенесли сильное потрясение, и не следовало сейчас читать им нравоучения.

Тем временем, кубинские солдаты и мироновцы выводили людей. Выглядели они ужасно. Начавшееся нападение застало их в постелях, а потому одеты специалисты сейчас были кто во что, лишь бы прикрыть наготу. Ночные рубашки, спортивные костюмы. На одном, самом солидном и пузатом, была даже шелковая пижама, расшитая китайскими драконами. Он и оказался старшим группы советских специалистов: врачей и строителей. В отеле их осталось только восемь человек, из них три женщины. Еще десять удалось вывести и переправить на корабль.

В дальней комнате в конце коридора положили тела погибших. Сейчас над ними горько плакали кубинские женщины. У Тибурона напряглось лицо, но больше ничего не выдавало чувств, переполнявших его. Откуда-то появились куски брезента и убитых стали перекладывать на них и уносить вниз. Постепенно комнаты, в которых ранее сидели осажденные, пустели. Женщин приходилось почти нести на руках, да и многие из мужчин нуждались в помощи. К счастью, среди советских не было ни убитых, ни раненых. Основной удар приняли на себя кубинцы. Их старший докладывал обо всем происшедшем капитану, тот кивал и задавал короткие вопросы. Евгений, решив, что его присутствие не обязательно, обнял за плечи пожилую кубинку и повел ее к выходу.

Перед отелем происходило что-то, похожее на кошмар. Люди, побывавшие под огнем и, наверное, уже успевшие попрощаться с жизнью, теперь поняли, что все страшное для них окончилось. Они плакали, просили воды, не в силах стоять садились тут же, прямо на асфальт. Среди них, с флягами в руках и перепуганным лицом метался вертолетный переводчик Денис. Он старался говорить успокаивающие слова, как-то помочь, но губы у него дрожали, и, казалось, вот-вот польются слезы. Миронов ухватил его за локоть, отвел в сторону.

— Так, парень, соберись! Не хватало еще, чтобы и ты тут разрыдался! Что, первый год в Анголе?

Денис помогал головой.

— Второй.

— Так чего ты разнюнился? Мертвых не видел раньше?

Парень вскинул на него глаза.

— Видел, и не раз! Я первый год вообще в бригаде был!

— Так в чем дело?

Переводчик вздохнул.

— Жалко их. Попали ни за что. А кубинцы и вовсе погибли.

Евгений потрепал его по плечу.

— Бывает. Это война все-таки.

— Да я понимаю, что война. Но ведь не наша! Я не прав?

Что ему было ответить? И Миронов только кивнул, соглашаясь. Потом несильно подтолкнул в сторону рыдающей толпы.

— Иди, ты сейчас там очень нужен. И держись. Понял меня?

— Понял, — кивнул тот.

Из отеля вышли Тибурон и старший кубинец. Евгений направился к ним.

— Ничего не слышно от твоей группы? — спросил он.

— Я ее отозвал, — скривил губы капитан. — Нечего по лесу ребятам бегать. Ушли — значит, ушли. Мы не карательный отряд. А черные эти леса лучше нас знают. Сейчас автоматы спрячут и прикинутся обычными крестьянами.

— Ну и ладно, — согласился Евгений. — Что дальше будем делать?

— Я думаю, убитых надо погрузить на наш вертолет, а всех живых — на ваш. И пусть летят в Луанду. Мы пока здесь останемся. Иногда унитовцы возвращаются на то место, где уже побывали. Да и не могли они много продуктов с собой унести. Так что есть вероятность второго визита. Ты как, временем располагаешь?

Евгений задумался.

— Нас вообще-то именно сюда и направляли, примерно на месяц. Сказали, что возможны провокации. Но, видишь, не успели.

Серхио фыркнул.

— Провокации! Так и сказали?

— Именно. Я и сам удивился, когда услышал.

— Ничего себе провокация! Чем они там, в штабах, думают? Задницами?

— Мне самому порой так кажется… Слушай, надо будет охрану вокруг отеля выставить. Тут у людей вещи остаются. Сейчас ведь они их не заберут с собой? А местным только возможность дай что-нибудь украсть.